Шрифт:
Закладка:
Безусловно, услышать, что я обладаю всеми необходимыми для работы качествами, было приятно, условия труда здесь, если уж на то пошло, чуть лучше минимальных, с которыми я бы смирилась. Но в состоянии ли я и дальше выполнять эту работу?
Я вернулась домой рано второй день подряд, и единственное занятие, которое смогла придумать, – лечь поспать: видимо, это означало, что я полностью свыклась со сверхурочной работой как образом жизни. Мои родители уже вышли на пенсию со своей работы на полную ставку, но все еще трудились с частичной занятостью, так что дома никого не было. Я села на диван и взяла лежащую рядом газету. Она была тонкой – наверное, вечерний выпуск, подумала я.
Решив было посмотреть программу телепередач, я вспомнила, что в этом нет смысла, если газета вчерашняя. Но раз уж она очутилась у меня в руках, я принялась лениво перелистывать страницы. Мой взгляд скользил по ним, ни на чем не останавливаясь. Прочитывать слова я не удосуживалась, даже фотографии не сохранялись в памяти. Должно быть, я и вправду устала. Может, необходимость целыми днями смотреть в экран наконец дала о себе знать или же еще не выветрилось утомление после моей предыдущей работы.
Даже мысль о том, чтобы свернуть газету и отложить ее, ощущалась как напряжение, поэтому я продолжала просто водить взглядом по страницам, пока вдруг в разделе культуры не наткнулась на имя Ямаэ Ямамото. Что? Я невольно вытаращила глаза. А мне казалось, я уже покончила с тобой. Статья, за которую я зацепилась, была проходной, выражающей мнение автора, – ничего существенного. Некоторое время я колебалась между двумя вариантами – бросить газету на пол или пробежать статью по диагонали, – прежде чем остановилась на втором.
Недавно я очутился в ситуации, неловкой для человека, перешагнувшего тридцатипятилетний рубеж: я зациклился на истории о призраке, которую услышал по телевизору. Целыми днями меня не покидало ощущение, будто что-то стоит у меня за спиной. Я думал о призраках, пока спал и пока бодрствовал, и понял, что не в состоянии продолжать работу.
Да уж, я-то знаю, подумала я. Какой же ты все-таки наивный.
Это было сродни добровольному рабству. К слову о рабстве: мне, разумеется, вспомнились дзибакурэи – призраки, связанные с одним определенным местом. Каков он, мой призрак, – прикован к месту или свободно передвигается? В детстве я всегда завидовал вторым. Если передвигаешься по своей воле, значит, можешь путешествовать как пожелаешь! И отправиться хоть в Бразилию, хоть куда-нибудь еще – по настроению.
Вот болван, подумала я. Да если бы ты был «свободно передвигающимся» призраком, тогда и корабли, и поезда, и все прочие средства транспорта проходили бы сквозь тебя. И попасть в Бразилию ты мог бы одним способом – дойти туда пешком. И даже если бы для свободно передвигающегося призрака это было физически возможно, думаешь, тебе захотелось бы туда?
В отличие от них, у дзибакурэи в распоряжении сколько угодно времени. Им полагается просто стоять на одном и том же месте и ничего не делать. Будь моя участь такова, я был бы не прочь обосноваться в гостиной дома, хозяйка которого постоянно смотрит телевизор, или вообще в кинотеатре. Но они не выбирают, и это наверняка нелегко. Полагаю, застрять в каком-нибудь месте, где нет людей, так одиноко, и не менее тяжкая участь – попасть в окружение по-настоящему скучных людей. К примеру, если бы в моей комнате завелся дзибакурэи, я почти уверен, что ему было бы невероятно скучно.
Я ощутила, как в мой желудок выплеснулась избыточная порция сока. Оборачиваться и смотреть, что творится у меня за спиной, как делал Ямаэ Ямамото, я не стала, но газета чуть не выпала из моих ослабевших рук.
Открою вам одну мою тайну. Примерно раз в месяц на меня нападает неудержимое желание погрызть ногти на ногах. И вот теперь так получилось, что это желание совпало с моим периодом зацикленности на призраке, но я поборол его. Почему-то мне казалось, что мой призрак не захочет наблюдать подобные зрелища. В конце концов, есть же этикет, которого обязаны придерживаться как те, кто наблюдает, так и те, за кем ведется наблюдение.
Я потрясла головой, бросила газету на пол, откинула голову на спинку дивана и зажмурилась. Проклятье, как же я устала. У меня никогда не возникало желания узнать всю подноготную Ямаэ Ямамото, и я никогда не тешила себя надеждой, будто ее знаю, но, видимо, где-то в глубине души я считала, что изучила его довольно хорошо. А теперь выяснилось, что о самых простых и несущественных привычках этого человека я не имела ни малейшего представления. Я почувствовала подступающую головную боль. И в тот же момент приняла решение не возобновлять контракт.
Работа с рекламой в автобусах
Мне вновь пришлось искать работу, так я и оказалась в центре трудоустройства, и как раз когда просматривала последние вакансии, одновременно размышляя, где бы мне поужинать по пути домой, кто-то окликнул меня по имени. Узнав голос госпожи Масакадо – той самой кадровички, сотрудницы центра, которая устроила меня на работу с видеонаблюдением, – я решила вести себя как можно вежливее, обернулась, поклонилась, заверила, что очень рада видеть ее, а сама все это время жалела, что она меня заметила.
– Я слышала, вы не стали возобновлять контракт с компанией наблюдения?
– Нет, то есть да, не стала…
– Ее сотрудник, который связался с нами, казался чрезвычайно разочарованным. Он говорил, что это было очень обидно, ведь они так долго искали и наконец нашли человека, прекрасно подходящего для этой работы.
– Вот как…
Я понимала, что, в сущности, ничего не ответила, и чем дольше отмалчивалась – причем госпожа Масакадо перешла к другим, более насущным вопросам, на что я просто вынудила ее, – тем более виноватой себя чувствовала. Стоя перед ней, я слушала, с одной стороны, голос интуиции, внушающий, что мне было бы гораздо легче, если бы она просто оставила меня в покое, а с другой стороны – голос более здравого смысла, втолковывающий, что она, возможно, поможет мне найти другую работу, так что лучше взять себя в руки. Пока я судорожно искала, чем бы оправдаться за то, что я не стала возобновлять контракт, госпожа Масакадо воспользовалась моим замешательством, чтобы провести меня в
