Шрифт:
Закладка:
Все, таким образом, как будто бы однозначно свидетельствовало о том, что биологическая и культурная эволюция шли рука об руку. Правда, одни исследователи при этом считали, что движущей силой были изменения в биологии, делавшие возможным прогресс культуры, а другие полагали, что, скорее, наоборот - культура вела за собой биологию, но в том, что переход того и другого на новый уровень развития произошел синхронно, не сомневался почти никто. Так было, по меньшей мере, до середины 1980-х годов. Однако после того как выяснилось, что гомо сапиенс ко времени "верхнепалеолитической революции" существовал уже не менее 100 тысяч лет, то, что прежде представлялось совершенно ясным, превратилось в сложную и запутанную проблему, поскольку ни в одной их тех областей человеческой деятельности, о которых можно судить по археологическим материалам, никаких существенных изменений с появлением анатомически современных людей не произошло. Ни в Африке, где они появились, ни за ее пределами. Анатомически человек преобразился, "осовременился", а вот его поведение, образ жизни, способы добывания средств существования, набор используемых орудий и методы их изготовления так и остались прежними, среднепалеолитическими, и оставались такими еще очень и очень долго.
Некоторые исследователи не могут примириться с этим обстоятельством и упорно ищут в среднем палеолите Африки свидетельства того, что они называют «современным культурным поведением». Кто и когда ввел этот термин в употребление, я сказать не берусь, но в работах середины 80-х годов он мне не попадался, а с начала 90-х годов без него уже не обходится ни одна статья, посвященная культуре ранних сапиенсов. Широко используется и понятие «поведенчески современные люди», сконструированное по образцу, заимствованному из физической антропологии (анатомически современные люди), и служащее для обозначения людей, обладающих «современным культурным поведением». Идут дискуссии о том, каким временем датировать начало «современного» поведения, считать ли «современным» или нет поведение, отраженное в тех или иных конкретных археологических материалах и т.д. Чего не хватает, так это четкого определения того, какое, собственно, поведение является "современным".
Когда антропологи говорят о людях, живших в Восточной Африке 150 тысяч лет назад или в Европе 30 тысяч лет назад, как об «анатомически современных», они имеют в виду, что скелет человека за прошедшее с тех пор время изменился очень мало и в целом идентичен по своему строению скелету ныне живущих людей. Когда археологи говорят о людях палеолита, как о носителях современного культурного поведения, они, очевидно, должны иметь в виду нечто иное, поскольку человеческая культура, в отличие от анатомии, претерпела с тех пор гигантские изменения. Поэтому, если определение костных остатков из Херто или, скажем, из грота Кро-Маньон, как современных, особых вопросов не вызывает, то использование этого эпитета применительно к поведению палеолитических обитателей этих памятников, не летавших на самолетах, не пользовавшихся компьютером, и даже не знавших гончарства и земледелия, может показаться странным. В самом деле, есть ли нечто такое, что делает культуру и поведение гомо сапиенс 21-го века и гомо сапиенс среднего или верхнего палеолита, при всех внешних отличиях, близкими по сути, нечто, что объединяет их и позволяет противопоставить как некую целостность культуре и поведению людей других видов?
Согласно наиболее популярной и детально аргументированной точке зрения, сущность и главная отличительная черта современного культурного поведения заключается в той роли, которую играет в нем символизм. Человеческая культура сегодня настолько пронизана символами и системами символов (наиболее важной из которых является, конечно, язык), что, кажется, исчезни они, и от самой культуры ничего не останется. Поэтому, когда удается обнаружить намеки на существование в среднем палеолите Африки духовной и символической культуры, - непонятные, но, похоже, и не случайные изображения, процарапанные на камнях мягких пород и скорлупе (рис. 7.2), или простейшие украшения в виде бусин из раковин (рис. 7.3), - то возникает соблазн объяснить их появление здесь появлением гомо сапиенс. Поддаваться этому соблазну, однако, вряд ли стоит.
Рис. 7.2. Фрагменты скорлупы страусовых яиц с гравировками из пещерыДьепклоф, Южная Африка, ~ 65 тыс. лет (источник: Rigaud et al. 2006) Рис. 7.3. Бусины из раковин, пещера Бломбос (Южная Африка), ~ 75 тыс. лет (источник: d’Errico et al. 2005)Дело в том, что находок такого рода очень мало и относятся они не непосредственно ко времени появления гомо сапиенс, а к гораздо более позднему периоду от 60 до 90 тысяч лет назад. В этот же период похожие вещи появляются и в Европе (рис. 7.4), где сапиенсов еще не было, а жили неандертальцы, причем в некоторых отношениях Европа даже опережает Африку. Например, по части погребений. В Европе и Западной Азии известны уже десятки среднепалеолитических захоронений как в естественных, так и в специально вырытых могильных ямах (рис. 7.5, 7.6), а вот в Африке к югу от Сахары нет пока ни одного.17 Так что если говорить о вещественных следах символизма или духовности, то для самых ранних сапиенсов (200-100 тысяч лет назад) таковых неизвестно, а сапиенсы, жившие в период от 100 до 50 тысяч лет назад, оставили их не больше, чем другие люди этой эпохи. В остальных сферах культуры особых прорывов, которые бы можно было связать с появлением анатомически современных людей, тоже не заметно. Ни в обработке камня, ни в эффективности охоты, ни в обустройстве стоянок они не превосходили ни своих предшественников, ни тем более современников. Правда, около 70 тысяч лет назад в Южной Африке появились культуры, которые, действительно, в некоторых отношениях опережали свое время (они называются стилбей и ховисонс порт), но просуществовали они относительно недолго, да и кем были их создатели точно не известно. Вспышки такого рода - хотя и не столь яркие -известны и в среднем палеолите Европы, и даже в нижнем палеолите Ближнего Востока.
