Бело-голубой разряд молнии вдалеке ударил в землю, подобно кнуту, выкованному богами. Кассий стоял на террасе знаменитого золотого купола дворца. Он слышал, что по утрам солнечный свет отражался от купола, создавая впечатление, будто в небе висят два солнца, но сейчас сумерки опустились ещё за несколько часов до того, как должно было стемнеть, и облака пульсировали вспышками молний.

Он нащупал кристалл небесного огня у основания позвоночника и вытащил его из кобуры доспехов. Волосы на его руках встали дыбом, когда энергия начала потрескивать на его коже. Он сосредоточился на своей связи с камнем, втягивая в себя его магию, разжигая её во что-то большее, более сильное. Он почувствовал, как отголосок силы, разразившейся вдали, отразился в нём.

— А вот и ты, — пробормотал он. — Приходи, поиграем.

Словно шторм мог слышать его, небо полыхнуло огнём — десятки и десятки разрядов небесного огня замелькали между облаками, освещая приволье вспененной темноты, которая предъявила права на небеса. Это была демонстрация силы одного шторма другому.

Бури были вполне разумны, чтобы выискивать разрушения, охотиться за жертвами или вырабатывать стратегию, как командир во время битвы. Но они не могли видеть, как мог человек. Поэтому когда он вдохнул жизнь и магию в сердце бури, которое он зажал в своём кулаки, этот монстр небесного огня не смог увидеть разницы между Кассием и конкурирующем штормом; и с рёвом грома он начал приближаться к Павану более быстрыми темпами.

Кассий знал, как большинство Бурерождённых будет сражаться в этой битве. С расстояния. Для этих целей и построили террасу, на которой он стоял, и четыре сторожевых башни были установлены по сторонам света. Королева Паван вероятно создала бы барьер перед городом, и повела бы войну против небесного огня там. Но переброс энергии столь далеко выбивал из колеи. Требовалось больше времени, чтобы усмирить шторм, и поля, окружавшие дворец, будут выжжены и выпадут из обращения, поскольку небесный огонь будет бить непрестанно в одну и ту же зону.

В такого рода борьбе не было ни вызова, ни удовольствия. Он не будет отступать и наблюдать издалека, как шторм спотыкается и слабеет из-за его магии. Он жаждал победу, битву. Это были небесные бестии — где естественное и неестественное встречается и объединяется — столетиями мистицизм и религии, и учёные пытались понять их, узнать об их происхождении, их целях. Но единственный способ поистине понять шторм — свежевать его, выжать из него магию, поглотить его, пока не останется лишь отчаяние, голод и страх. И вот наступает этот момент, когда бестия прекращает бороться и в подчинении склоняет свою пресловутую «шею» перед более сильным противником.

Он жил ради этого момента. Но такое могло произойти только, когда шторм подходил близко.

Он собрал свою магию, вытянув её из своего внутреннего колодца и вырвав ещё больше из сердца бури. Магии слились воедино, запылав под его кожей. В течение мига Кассий просто смаковал свою силу, а затем он вышвырнул её из себя от края до края, во всех направлениях, не только в сторону шторма. Он представлял свою магию как тканый материал, словно миллионы и миллионы нитей скрещивались и завязывались, пока он не становился гибким, но прочным барьером, который укрывал город от стены до стены.

А дальше он ждал.

Город внизу был безмолвным и смиренным — люди попрятались в своих домах или укрытиях, когда прозвучал очередной предупреждающий горн — громче и дольше, чем все остальные. Шторм приближался всё ближе и ближе. Несколько разрядов молний ударило вниз, но шторм, казалось, дожидался своего времени, приберегая своё разрушение до тех мест, где оно принесёт наибольший ущерб.

Когда шторм почти достиг городской стены, дверь позади Кассия громко распахнулась. Он нахмурился, увидев нескольких солдат, которые ранее стояли между ним и Авророй.

— Почему вы не останавливаете его? — требовательно спросил один из них. — Сделайте это сейчас, иначе он накроет город.

Он поднял руку, не потрудившись ответить, и сосредоточил своё внимание на городской стене. Каждый раз, когда вспыхивала молния, он мог разглядеть бледное мерцание своего барьера. Он был уверен, что барьер выдержит, но он не узнает как много усилий потребуется, пока не почувствует первый удар.

Он крепче сжал кулак с сердцем бури, когда первая стена облаков коснулась края города. Сила закипела в воздухе за несколько минут до того, как разряды небесного огня вскрыли небо.

Они ударили одновременно, подобно пяти кобрам, впившимся зубами в их несостоявшегося заклинателя. Бело-голубые молнии раздробились об барьер, наполнив ночь ярким заревом. Его магия запульсировала под ударами, но сразу же после этого туго и цельно натянулась. Солдаты позади него притихли.

И потом… ох, потом наступила одна из самых любимых его частей.

Ветер принёс высокий, яростный скрип. Гром заурчал, и небеса пролили свой гнев на землю. Ещё большее, чем дюжина человек могла сосчитать, число разрядов небесного огня ударило с сокрушительным гулом, и ночь взорвалась светом, когда их отбросило от барьера.

Кассий широко улыбнулся, невзирая на напряжение и твёрдую позицию, завлекая шторм подойти ближе.

Достаточно близко, чтобы он смог дотянуться до его сердца.

Наперекор померклым небоскатам,

Порочным душам вопреки,

Рождённый бурею восстанет.

Средь громового крика

И льющего с небес угля

Рождённый бурею возденет руки.

— Ознаменование Бурерождённого: Стихи Ветхих Лет

4

Аврора и не представляла, что рука может так сильно кровоточить. Первые несколько часов были… тревожными. Чувствуя головокружение и утомление, она всё ещё не могла полностью поверить, что намеренно подставила руку под нож. Пока целитель лечил её, язык Роры стал несвязный от боли, и она рассказала своей матери в недвусмысленных выражениях, что она ненавидит Кассия. Её мать попросила заварить ей чай из трав, который притупил её боль и затуманил мысли. Она немного поспала, но проснулась от ночного кошмара о бурях и ножах, и крови, которую невозможно было остановить, и свадьбе, которой невозможно положить конец.

Мир погрузился в темноту, пока она спала, и очертания матери, стоявшей у открытого окна, обрамлялись вспышками молнии. Рора заёрзала в кровати, захныкав от того, что слишком сильно упёрлась на руку. Королева обернулась, на её лице едва ли не рисовалось выражение гордости.

— Иди, посмотри, — сказала её мать. — Это… изумительно.

Аврора выскользнула из кровати, забинтованная рука свисала по боку. Когда она подошла к окну произошла вспышка света, словно все звёзды в небе взорвались над их головами.

У Роры приоткрылся рот от удивления. В вышине небесный огонь поглотил небо от горизонта