— Слышу, слышу, — пробормотал Фесс, обходя кругом негодующего сэра Конрада. — Что ж, благородный сэр, говорите, выпустить вас? А поведайте мне тогда, зачем же вы схватили несчастную деву, пребывавшую под моей защитой, выдав её злокозненному личу, несомненно, богохульнику, ересиарху и нарушителю всех заповедей?

С этими рыцарями — чем выспреннее выражаешься, тем лучше.

— Я?! — совершенно искренне изумился сэр Конрад. — Чтобы я предал бы невинное… э-э-э… то есть, я хотел сказать, существо, пока ещё не осуждённое его светлостью маркграфом… чтобы я предал бы такое существо мерзкому чародею, вылезшему из склепа?!

Эх. Поневоле вспомнишь отца Этлау. Вот уж кто умел отличать правду от лжи.

— Именно так. — Глефа поднялась в боевую позицию, звякнули свисавшие с запястий обрывки железных цепей. — Ты исполнял приказы отвратного лича, рыцарь. Ты осквернил себя служением злу. Мои руны не выпускают тебя.

— Плевать на твои богохульные малевания!.. — Забывшись, Конрад бросился плечом вперёд, знаки на земле полыхнули белым, молодой вер Семманус со стоном рухнул на колени.

— Руны не лгут, — повторил некромант, на сей раз вслух. — Я не могу освободить тебя.

— Господин маг! Э-эй, господин чародей!..

Сержант Артеур, запыхавшись, бегом бежал прямо к ним. Следом — примерно дюжина людей вер Семмануса из успевших разбежаться по лесу.

— Стоять! — вдруг скомандовал Фесс, вскидывая глефу. — Сержант! Артеур, поведай сэру рыцарю, что тут случилось и что сэр рыцарь содеял с девой Этией!

Сержант только и смог разинуть рот.

— Господин некромаг…

— Отвечай! — Фесс сдвинул брови.

— В-вы, вы, сэр Конрад — только не гневайтесь на меня, сэр, ради Господа нашего всемогущего — вы, вас… зачаровало вас, вы деву ту-то и того, скрутили… а чудище костяное — лич, да, господин некромант? — её тоже того, уволокло…

— Враньё! — не смутился вер Семманус. — Говорились, подлые еретики!.. Говорил я тебе, Артеур, что звезду сержанта сорву и запорю за ложь твою?! Некромагу предался ты, пока я тут без чувств лежал, колдовством с ног сбитый!..

Сержант аж покраснел от обиды, скривился и набычился.

— Воля ваша, сэр Конрад, а только всё так и было, как я говорю!.. Околдовало вас чудище костяное, вы деву-то ему и отдали!..

— Если меня кто и околдовал, так этот треклятый некрос!.. — сплюнул рыцарь. — Эй, ты, слушай —

Фесс молча коснулся острием глефы одной из рун и Конрад вер Семманус мешком вывалился из отпорного круга, словно кто-то дал ему хорошего пинка. Поднялся, дико вращая глазами и озираясь по сторонам.

— А? Что?..

— Докажи, — льдисто блестящая глефа поднялась для атаки, — докажи, что ты не мертвяк. Давай, сэр рыцарь.

— Как?! Как я тебе это докажу, несчастный?! — ярился Конрад. — Эй, вы, бездельники! Трусы сбеглые!.. Меч мой подали мне, быстро!..

Сержант Артеур дёрнулся было, но затем кивнул одному из своих — выполняй, мол.

— Ну? — сварливо осведомился рыцарь, чуть не вырвав из рук копейщика со всем почтением поданный ему клинок. — Дальше что, колдун?! Не мог никакой лич меня зачаровать, у меня мощи, как я говорил, самого святого Каброна, знатного мертвяков гонителя!..

Некромант не ответил. Смотрел то на рыцаря, то на сержанта, то на пожар.

— Думаю, — сказал он наконец, — что после всего случившегося нам надлежит вернуться в Хеймхольм. Мы столкнулись с личем, а это не шутка. Думаю, сэр рыцарь, вам лучше всего отправиться со мной. Людей ваших можно оставить здесь — могильное поле Эшер Тафф мною очищено. А вот вы, сэр рыцарь… я б на вашем месте поговорил со святыми отцами. Ибо лич вас-таки подчинил, хоть и на время.

Сэр Конрад открыл было рот, но взглянул на сержанта — и осёкся.

— Да, досточтимый. Артеур не лгал. Вы были одержимы личем. И мои руны это подтверждают.

— Тогда… тогда… — сэр Конрад сглотнул. Вся бравада куда-то вдруг делась, лицо посерело. — Тогда я и впрямь должен… духовнику… отцу Церепасу…

— Несомненно, — мягко согласился некромант. — В дорогу, сэр рыцарь, в дорогу, не откладывая и не мешкая. Упряжка моя вам придётся не по вкусу, ну да другой, увы, нет.

Интерлюдия 1. Пробуждение

Скалы вокруг, обычные такие скалы, серые с чёрными прожилками. В трещинах коренятся горные травы, мелкие кустики, по откосам карабкаются вьюны, цепляясь усиками за мельчайшие выступы и выбоины. Горы стары, не одно столетие трудились над ними два великих рабочих — вода и ветер; и как же он, Фесс, оказался здесь?

Жёстко лежать на голом камне; он глянул — торс обнажён, живот и ноги прикрывает какая-то шкура.

— Не хотела тебя смущать, — раздался знакомый голос.

— Аэ!.. Ты!..

— Ну да, я.

Драконица смутилась сама, заметив его взгляд, брошенный на шкуру. — Это ж так, козла местного поймала. Кстати, поешь.

— Где… мы?

Аэ улыбнулась, чуть склонив голову набок.

— Не знаю.

— К-как?

— А вот так. Не знаю.

— Но… мы же попали сюда?

— Попали, — кивнула она. — Был огонь, была тьма, всё взрывалось и горело, а потом приходил мрак… — драконица вдруг зябко обхватила плечи. В отличие от Фесса, она была одета — впрочем, Аэсоннэ сызмальства, ещё совсем крошечной умела магией создать себе любое одеяние. Вот и сейчас — грубоватая кожаная куртка на шнуровки, на плечах и локтях тускло поблёскивает металл. Простые холщовые штаны заправлены в низкие мягкие сапожки, широкий пояс, но кольца для оружия пусты.

— То есть то место, где мы спали —

— Его больше нет, — перебила Аэ. — Всё вспыхнуло и распалось. Всё, и камень, и скалы, и пространство, и время.

— И ты…

— И я полетела, — просто сказала драконица.

— Куда?

— Куда глаза глядели. Где не было огня и тьмы. — Она вздохнула, покачала точёной головкой, жемчужные пряди мотнулись из стороны в сторону.

— А потом? — пустота внутри болела и