Но недолго. Только я уложил жену на расстеленное одеяло, как алтарь начал мерцать, как перед явлением богини. А потом из камня ударила какая-то яркая искра. Душа пронзительно завопила, так что у меня чуть не лопнула голова, кажется. Потом отлетела от алтаря и с плачущим воем втянулось в тело девушки, которое тоже отреагировало ужасно! Оно изогнулось дугой. Сили испустила стон и обмякла.

А из алтаря вылезла крайне разгневанная Челизия и обвела окрестности безумным взглядом. А потом начала орать:

– Идиоты! Придурки малолетние! Дебилы деревянные! А мозгов сначала мое мнение спросить перед вашими воспитательными пороями не хватило значит? Хотя откуда у вас мозги? На всех троих полпорции если только и наберется! Выяснить бы еще в чьей именно заднице они прячутся, чтобы пинков надавать для стимуляции!

Я в это время припал ухом к груди жены. Дышит! Быстро и прерывисто. И сердце колотится как у воробья. И температура просто зашкаливает!

– Что ж, ты наделала? Ты же ее чуть не убила, идиотка! – только и прошептал я, обратив внимание, что богиня умолкла.

И только потом до меня стало доходить, почему же она умолкла. Я медленно обернулся. Челизия, с выражением ужаса на лице, медленно приближалась ко мне на все более и более подгибающихся ногах. Ее как будто что-то тянуло в две стороны. Что, что! И от алтаря она отойти не может. И, похоже, ко мне ее тянет каяться.

А когда Челизия упала на колени, я опомнился и закричал:

– Встань! Я не держу зла на тебя!

Богиня тут же вскочила на ноги и ее как на веревке резко притянуло к алтарю.

– Фуф… – выдавила, наконец она. – Вот сейчас ты искренне отменил недовольство. Хотя нет… не так. Ты недоволен мной все еще. И мне это настоящее страдание доставляет. Но ты меня простил в смысле, что зла мне не желаешь. Сложно-то как… Неси ее сюда! Клади прямо на алтарь. Полечу!

Через пять минут Челизия оторвала руки от тела несчастной девушки и устало сказала:

– Все! Больше не смогу. Но она почти здорова. Неси обратно. Скоро оклемается без последствий. Но и ты меня все-таки попробуй простить по настоящему. А то мне очень плохо!

Я напрягся, думая, что действительно, сам виноват. Мог догадаться, что зловредная душа будет молиться по-своему. И Челизию мне стало очень жалко, и зло на нее прошло.

– Отпустило! – радостно сказала прозрачная женщина. – Но все-таки вам так не надо было с богиней. Я же могу сгоряча такого натворить, самой потом плохо будет! Может ты не знаешь, что мне эти ду… две твои девочки… А может и одна твоя драгоценная, будет правильнее. Нет! Буду говорить про двух. Это не правильно фактически, но для понимания проще их отдельно рассматривать. А то мозги в трубочку свернутся. И естественным путем в сортире выйдут.

– Это я натупил!

– Да ладно! Я же все знаю. Мне эта сволочная душа все рассказала. Сили твоя придумала, а ты только утвердил.

– Вот именно. Сам мог подумать! Прошу, не держи на нее зла, – я это как-то быстро высказал. И понял, что опять отдал приказ, наткнувшись на укоризненный взгляд богини.

– Естественно, не буду. Мне же мой господин приказал! – ехидно сказала она. – Но теперь не жди от меня помощи и в усмирении души. Она же часть той, кого ты приказал любить.

– Но я же не приказывал любить. Только попросил не злиться на нее. Согласен, на душу тоже злиться тебе не получится. Но любовь тут причем?

– Как тебе сказать. Не как у тебя, такая что «ух»! Но если в отношении к человеку отсутствует совсем отрицательная, а значит и критическая составляющая, то остается только положительная. Даже если ее мало, все равно это «мало», во много раз больше, чем «ничего».

– О черт! – только и проронил я, с трудом осмысливая такие глубокие материи. – А попросить тебя, если ты знаешь способ усмирения такой души, рассказать мне его, можно?

– Уже попросил, – ворчливо сказала богиня, качая головой. – Что равносильно приказу. Ладно! Пока не знаю. Если узнаю, то расскажу. А вообще, одна глупенькая рабыня была бы очень счастлива… э… а…

Я задумался. Что же такого хотела мне сказать несчастная богиня, но не смогла. Явно что-то очень важное, что позволило бы облегчить жизнь, так сильно зависимой от смысла произнесенных слов амазонке. Может это? Но как бы так спросить, чтобы не приказать случайно?

– В одной далекой стране, – начал я, внимательно глядя в напрягшееся лицо женщины. – У одного глупого человека была очень умная рабыня.

Богиня аккуратно кивнула. Значит можно попробовать в виде сказки, или притчи.

– Однажды этот дурак спросил рабыню, может ли он отдать ей такой приказ, чтобы она не воспринимала его дальнейшие приказы, пока он не повторит их дважды. Второй раз только после того, как она его переспросит.

Челизия резко несогласно махнула головой и продолжила сладким голоском:

– И жили они долго и счастливо. По крайней мере, та веселая рабыня. Потому что чердак ее съехал от такого уже через неделю, а без мозгов можно жить. И даже еще счастливее, чем думая! – а потом более строго добавила. – Это так не работает! Просто, если один добрый господин будет семь раз думать, а потом только отдавать приказы, это будет лучше.

Я и подумал, что лучше вообще не буду ей ничего говорить. Ну кроме крайних случаев.

Челизия кажется поняла мои мысли, потому что добавила:

– А еще я буду счастлива если ты мне будешь все-таки что-то приказывать… Просто обдумывая. Ведь судьба рабынь – выполнять прихоти хозяина. От этого они расцветают. Просто, приказы бывают разные.

– Можешь рассказать мне что-нибудь? – решил рискнуть я.

– О! Здорово! – кажется Челизия была очень довольна. – Хороший приказ еще больше радости приносит. Я недавно говорила с Бобором. Он пришел в ту часовню на следующий день после того как вы сбежали. И попробовал до меня достучаться. Я явилась и он спросил меня про тебя. Я только сказала, что ты жив. Это я чувствую. Он попросил тебе передать, если смогу, что те эльфы, которых один тупой человек связал, сбежали. Шпионка сумела развязаться. Это не так важно, так как где ты шлялся я чувствовала, но занята была созданием аватара. А что развязалась твоя любимая облапанная шпионка, это очень хорошо для того идиота. Потому что, подстреленный архимаг уже почти склеил