Шрифт:
Закладка:
– Знаешь, я не вижу здесь Итана Майерса, не скажешь где он? – резковато начала она, оглядываясь по сторонам.
– Уж ты-то должна знать, он не дает интервью никому уже несколько лет, – на удивление сдержанно произнес он в ответ, остановившись и встав прямо перед ней.
– «Уж ты-то» знаешь, что я – не никто! Простые интервью – это не для меня. А мой вопрос все остается без ответа.
– Он не приедет, во всяком случае, пока не будет уверен, что останется без внимания журналистов и соглядатаев, – всем своим видом она показывала неудовлетворение полученной информацией, – верь или нет, но ему тяжело.
– А этим людям вокруг, скажи, прям легко!
– Может, хватит! – Одернул он ее строго, почти переходя на крик, но сдерживая себя. – Ты здесь не за этим, смею догадаться, так что сделай одолжение – будь снисходительна, хотя бы сегодня, хотя бы здесь! – Бенджамин резко покинул ее, оставив одну смотреть ему в след.
Когда-то его слово вдохновляло многих, закладывая в юные и не очень умы, мотивирующие прилагательные, что в сухом остатке являлись попросту навязанными ярлыками ради подготовки почвы для выращивания поколений, безрассудно возжелавших купить его товар, когда придет время. Не просто реклама – целые речи, поднимающие вопросы человеческого бытия, приравнивая лучших экземпляров биологического вида к погрешности, которую их программа сможет превратить в подавляющее большинство, используя кибернетические имплантаты.
«Вы сможете лучше видеть. Вы сможете лучше слышать. Вы сможете полностью контролировать ваш ум, позволив обычной программе избавиться от лишнего и быстро усвоить необходимое.»
Она не успела заметить, как наука стала походить на культ, обещавший представить всем улучшенную версию эволюционного процесса, но мало кто всерьез задумывался над побочными эффектами. Сейчас ей было даже приятно видеть, как большинство людей, а точнее, подавляющая часть, заняты тем, чем должны быть заняты – думать о том, как ценны жизнь и время. Ведь если оглядеться, то каждый здесь и на многие кварталы вокруг преисполнен сопереживанием и сочувствием к тем, кого даже не знает. А ведь совсем недавно был совершен еще один большой шаг – отправка людей к марсианской базе, за которым наблюдали все и писал каждый. Но стоило случиться трагедии, так акценты внимания радикально сменили направление, и кто-то наверняка подметит, что это всё же показывает светлую сторону человека, но Ильза, может и не сразу, но точно указала бы на то, что эти события слишком уж близки друг к другу.
Межпланетный корабль следовал своему курсу настолько естественно и непринуждённо, что, казалось, будто всегда был здесь, как и его команда, всё дальше отдаляющаяся от родного дома. Цель: доставить первых людей на орбитальную станцию Марса, отстроенную роботами в течение последних пяти лет под строгим руководством и управлением отдела робототехники и инженеров с орбитальной станции Земли. База, которая позволит не просто добывать полезные ресурсы с красной планеты, а послужит конечной точкой для испытания способа быстрого перемещения, который ЦРТ разрабатывал как раз для межзвездных путешествий. Как только на Новый горизонт зайдет человек, запустит все механизмы и выйдет на обратную связь с Кесслером – это будет означать, что человечество, наконец, стало осваивать космический простор солнечной системы. Новый горизонт, как и Кесслер, пока не обладал искусственной гравитацией, но изначально строился с перспективами освоить эту систему. Большая станция, имея за основу цилиндрическую форму, готова была принять около пятидесяти человек – и это было лишь начало.
Находясь в собственной каюте с небольшим иллюминатором, внимание Агаты было полностью сконцентрировано на просмотре видеоотчетов «пилигримов» специальному психотерапевту, находящемуся на ее станции по приказу Бенджамина Хилла строго для работы с космонавтами. Агата не совсем поняла, зачем присылать человека со стороны, ведь у нее на станции есть психотерапевт, но быстро отмахнулась от подозрений, прекрасно понимая, что и ему необходимо держать рука на пульсе, пусть и своими методами. После трех дней полета врач провел первое интервью, с целью узнать состояние команды, не только из-за обостренного чувства контроля – немаловажно было документировать все и вся, создавая почву для предотвращения каких-либо психологических проблем у будущих космонавтов. В своих собственных размышлениях Агата так же хотела попросту подстраховаться, поскольку не могла игнорировать некий зуд, вызванный результатом анализа всех предшествующих полету событий, где много того, чего она не одобряла. Буквально каждый элемент полета имел ценность со статистической и научной точки зрения. Полет такой длины, на такое расстояние с присущей ответственностью перед ЦРТ и всеми людьми, это – крайне важное событие, аналогов которому еще не было.
Первым она смотрела разговор с капитаном корабля Филиппом Климовым. В свои тридцать пять он выглядел, как самый обычный мужчина среднего возраста – крепкое телосложение, короткие, тёмные волосы и крупные черты лица – особенно выдающейся была его сильная, точно вылепленная скульптором челюсть. Филипп обладал, кажется, самой ровной осанкой в мире – подарок отца – потомственного военного. У него был пронзительный, острый взгляд, но стоило с ним заговорить – и он сразу же превращался в самого доброго и отзывчивого человека на свете, что, конечно, не ожидаешь от того, кто рос в ежовых рукавицах.
Психотерапевт начала разговор с простых тем: состояние здоровья, самочувствие, наличие или отсутствие каких-либо неудобств, вызванных полетом, отношения в команде и т.д. Он отвечал уверенно, по существу, иногда придавая диалогу ноток юмора и легкости, не позволяя превратиться в рутину, все-таки, живое общение – это то, что необходимо космонавтам.
– В период тренировок и подготовки ты казался более спокойным, я бы даже сказала – более сосредоточенным.
– Вашей памяти можно позавидовать, раз такие нюансы не пропускаете, – сказал он с улыбкой, но сразу скрыл ее, – одно дело, когда мы готовимся к такому, другое – быть здесь. Как и любой член экипажа, я только сейчас стал привыкать к тому, где мы находимся. Сейчас все чуть по освоились и получают удовольствие от полета. Разумеется, не забывая о нашей задаче: дисциплина, ответственность и иерархия соблюдаются беспрекословно, чем я крайне горжусь. У нас отличная команда, все друг друга поддерживают. Надо Агате не забыть сообщить, она будет довольна, – закончил он на позитивной ноте, сразу же вызвавшей у Агаты непроизвольную улыбку.
Агата не сразу включила другой файл, предоставленный психотерапевтом пару часов назад – Евгения Кос, специалист по коммуникации, чья обязанность на базе будет настроить все средства связи.
– Евгения, вы как всегда красноречиво описали дни на корабле, но я бы хотела услышать, несколько более личное. Как вы себя чувствуете и ощущаете?
– Я? Ну, я даже не знаю с чего начать, – бодро, чуть наигранно и в красках начала Евгения, – мой удел – следить за связью, контролировать работу вычислительных компьютеров по поиску каких-либо звуков, способных привлечь научный интерес, так что – слушать и еще раз слушать! А потом: анализировать, думать, делать выводы и сообщать на базу.
