без него могу сказать, что каждый артефакт имеет порог силы того, на кого действует, — сказал Син. Лицо его было спокойным, как и всегда. — И этот порог не так велик, если Велла Рианон над ним. Она была лучшей на курсе, однако ей далеко до большинства наставников.

— Не до Велиана, — хмуро продолжил Роберт. — На нем все прекрасно защелкнулось. Когда он пришел в себя и увидел меня, попытался позвать, и они поняли, что мы знакомы.

— Они? — уточнил Келлфер.

— Это еще один замечательный сюрприз, — сказал Роберт легко и мрачно. — В основном, это шепчущие, имперские, не пар-оольцы. Но отдают приказы им наши смуглые друзья. Знакомых не видел, нами занимались какие-то юнцы из пышущих силой необученных. И руководила ими пара очень, очень хороших воинов. Глаза стеклянные, не понимали, что делали. Но когда Велиан обратился ко мне «директор», сразу пришли большие шишки, этакие божки в золотых платьях и все в украшениях, разве что не накрашены как женщины. Они были сначала вежливыми, сулили мне всякие блага за сотрудничество. Хотели, чтобы я их в Приют провел, чтобы ошейник сам нацепил, что только не сулили, я чуть не стал императором. Договориться почему-то не вышло. Пытали Велиана. Точнее, он сам себя пытал, пока мог. И других. Женщин, детей. Потом они сняли с него ошейник, чтобы он посмотрел, что сделал. Они думали, что сломают меня этим.

Роберт замолчал. От притворной веселости не осталось и следа. Ингард положил руку ему на предплечье. Никто не нарушал этой скорбной тишины, и даже Келлфер молчал, не сводя с сидевшего внимательного взгляда. Никто из них за последние триста лет не слышал от Роберта и слова уныния. Они ждали, пока Роберт сам не продолжил:

— Когда мне удалось вытащить Велиана с помощью портального камня, дело пошло быстрее. Похоже, они решили, что Велиан сам убежал, по крайней мере, меня обыскивать не стали. И, конечно же, они разуверились, что у меня есть сердце, так что дальше доставалось только мне.

— Ты мог уйти в любой момент, — охнул Ингард, вспоминая о зашитых под ногти Роберта искусно выполненных портальных камнях. — Что же ты…

— Сначала я не собирался оставлять там Велиана. Ну а потом… слушал, раз уж судьба занесла меня на этот проклятый дом-корабль, — пожал плечами Роберт. — Они же переговариваются, особенно когда из себя выходят. Да еще думают, я не знаю их языка. Так что я решил задержаться. И еще бы задержался, но они нашли камни и случайно воспользовались ими, идиоты. Пришлось пойти за ними.

— Что ты узнал? — чуть помедлив уточнил Син.

— Меньше, чем хотелось бы, — с досадой ответил Роберт. — Они клепают воинов из шепчущих, предпочитают брать послабее, но хорошо развитых физически. Ошейник я один принес, и еще один был на воине, который за мной увязался. Так что их можно посмотреть. Их координирует кто-то из Серых земель, упоминали семью Лисар. Приют — не первая их цель, но я так понимаю, одна из основных. Сами не верят, что борются с ересью, не слишком набожны, скорее практичны и видят себя будущими хозяевами континента. Собираются захватить Империю, но мы и раньше это знали. И еще одно. Моим палачам доложили, что что-то удалось благодаря Вертерхарду.

— Имя при тебе произнесли? — нахмурился Келлфер. — Может, специально? Такую фамилию и в чужом языке сложно не узнать.

— Нет, они мне тогда руки отрезали, а я весьма убедительно сделал вид, что без сознания. К сожалению, как раз тогда они попытались выбросить эти уже не нужные им куски моего тела и задели камни. Пришлось уходить за ними. Не был уверен, что их, то есть частично меня, защита не пропустит. Мы таким образом ее не испытывали, да? — Роберт усмехнулся.

— Защита бы не пропустила, — прокомментировал Син отстраненно.

— О, ну значит, я идиот, что перестраховался.

Син склонил голову, и Роберт махнул обрубком руки, как будто говоря: «Ладно-ладно».

— Насчет Вертерхарда уверен? — снова спросил Келлфер и, дождавшись утвердительного кивка, продолжил: — Только два Вертерхарда нам известны. Вестера при себе за комнатную собачку держит племянница Даора, и я не думаю, что он бы смог куда-то уйти без ее позволения, а она боготворит дядю. Побоялась бы ему вредить. Остается наше новое приобретение. Та девчонка, которой Син дал амулет, чтобы ее мыслей не читали. Сейчас мне что-то кажется, просто так она с ним не расстанется.

Син встал.

— Я не думаю, что ты прав, — ответил он Келлферу. — Но я хочу поговорить с Келланом. Амулет теперь бесполезен и должен быть возвращен, кроме того, ему стоит заглянуть в ее мысли.

— Я ему скажу, — неожиданно вызвался Келлфер с энтузиазмом, удивившим Ингарда. — Это деликатное дело, ты же понимаешь.

— Мы уходим, — обратился Син к Келлферу.

.

Ингард был ему благодарен. Сейчас остаться с Робертом наедине и спросить его, что же действительно пришлось ему пережить, и что прячется за этой маской беззаботности, казалось невероятно важным. Конечно, Роберт мог не ответить, как обычно обесценивая собственные страдания на благо какой-то цели, но не дать ему возможности выговориться Ингард не мог.

Однако Роберт не стал дожидаться, пока друг начнет разговор. Как только дверь за Сином закрылась, он тяжело откинулся на подушки и закрыл глаза предплечьем. И будто в никуда проговорил:

— Я чуть не сломался. В этот раз и правда чуть не сломался. Они не просто пытали Велиана. Они заставили его пытать самого себя, отрезать от себя куски, и много что еще делать с ними. Он убивал женщин, и детей тоже. Когда Велиан пришел в себя, я не знаю, мне кажется, он должен был помутиться разумом. Наш Велиан, добрый и светлый мальчишка, не сможет жить со всей этой кровью на своих руках. Я не уберег его, хотя и пошел с ним в качестве защитника. Все внутри меня хотело надеть уже этот проклятый ошейник и забыться. Я понимал, что на кону весь Приют, и только это меня остановило. Когда я остался, то даже хотел чувствовать всю эту боль. За Велиана, которому я не помог.

— Роберт, — сочувственно прошептал Ингард, борясь с подступающими к горлу слезами. — Страшно представить, что было бы, если бы один из директоров Приюта оказался пар-оольской марионеткой. Всю Империю в тот