труху, а напротив выглядели очень неплохо. Одну из книг я решил открыть. Как ни странно, это удалось и очень даже просто. Выглядели книги хоть и ветхими, но вполне еще пригодными для чтения. Увы, но прочесть хоть строчку из этой рукописи я был не способен. Ни буквы, ни символы мне были совершенно не знакомы. Но сохранность самих книг опасений не вызывала. Уверен, что для исследователей и ученых, а в случае этого мира, для магов, книги имели не меньшую ценность чем найденный ранее сундук с золотыми монетами. Это ж сколько месяцев вот это все отсюда выносить буду. Ну а когда вынесу, что мне со всем этим делать? Простолюдин приезжает в большой город с древними монетами, древними книгами, и начинает все это продавать. Да меня в тот же момент замучают до смерти в подвалах аристократов и выбьют все мои секреты. Отберут все до последней монетки, потом просто прирежут. Вот к гадалке не ходи, именно так все и будет.

Подвал состоял из трех комнат. Забит был ништяками по самое не балуйся. Два, три месяца только самое ценное выносить и перепрятывать. Почему перепрятывать. Так место уж больно не надежное. В первый же проливной дождь здесь воды будет по колено. Так что пока стоят солнечные деньки, надо подыскать и оборудовать хороший схрон, все перебрать, перетащить и как следует упаковать, особенно самое ценное. Оружие, доспехи, маленький сундук с украшениями и драгоценными камнями. Уж не знаю, как так получилось, что все эти богатства не смогли вывезти, коль скоро организованно и неспешно покидали эти места. Я уже готов был сколько угодно питаться дичью, корешками, ягодами и грибами лишь бы освоить все эти сокровища и надежно их укрыть подальше отсюда.

Нашлись в подвале и целые амфоры. Когда-то в них держали вино, или зерно не знаю, но амфоры, стояли горлышком вниз на деревянных подставках. Добычи было очень много, и добыча была очень ценная. Осталось только правильно всем этим распорядиться. Удобное место я нашел в трех километрах от города на высоком холме. Там был небольшой сухой грот. Первым делом я перенес все ценное в этот грот, в том числе и амфоры. Выносил содержимое сундуков, а затем уже и сами сундуки. На все это ушло больше месяца. Тащить приходилось волоком, так что физической нагрузки на весь летний период мне было выше крыши. После того как все тщательно уложил в грот, укутал в остатки когда-то очень дорогих тканей все ценности из подвала, я стал укреплять сам грот. Собирал камни на развалинах и переносил в свой тайник чтобы сделать внешнюю стену. Одновременно с этим изучал книги откладывая самые ценные. Брать с собой древние монеты, серебряную утварь, дорогое оружие и доспехи не имело смысла. Спалюсь мгновенно. Я и книги-то отбирал только для того чтобы начать перетаскивать поближе к цивилизации как самое дорогое, но скоропортящиеся. При изменении условий хранения они могут очень быстро прейти в негодность. А я ведь их даже прочесть не могу. Для пущей сохранности я заворачивал книги в ткань, пропитанную воском и укладывал в амфоры, которые потом запечатывал глиной. В сундуке с дорогими тканями не все отрезы рассыплись в прах, а мне еще удалось найти в лесу гнездо диких пчел. Укутанный с ног до головы, чтоб не изжалили насмерть, предварительно окурив дупло, смог разорить половину гнезда. Разжился медом и воском.

К середине осени все было готово. В надежности нового тайника я был уверен на сто процентов, место действительно было очень удачным. Я укрепил вход. Как мог замаскировал, накрыл дерном. Оставил приметные зарубки на деревьях. В сплетенную большую корзину набрал самые ценные на мой взгляд книги, чтобы перенести поближе к деревне и перепрятать уже там.

Исхудавший, обгоревший, обросший, но невероятно счастливый, я возвращался. Приближался к родным краям уже при первых заморозках. Свой старый тайник отыскал без проблем. Там все было на месте. Я так же тщательно упаковал и спрятал принесенные книги и немного золота. В деревню возвращался уже налегке. Снаряжение пообносилось, некоторые вещи полностью пришли в негодность, так что всю зиму я планировал тщательно готовится к будущему сезону.

Увы, но моим планам не суждено было сбыться. Еще когда поднимался из леса на знакомый пригорок, за которым и начиналась наша деревня, я почуял неладное. Было слишком тихо. Поднявшись на холм увидел поросшее травой пепелище.

Внутри все словно оборвалось. Все мысли и чувства окаменели. Нет, я не ошибся в направлении, не сбился с пути, а точно вышел туда, где еще несколько месяцев назад была наша деревня. С остекленевшим взглядом я бродил средь обгоревших остовов домов и сараев. Всюду были видны следы разорения, пожаров и смерти. Война прокатилась по землям барона адским пламенем в начале лета судя по тому как все успело зарасти. Ничего не осталось. Деревни больше не существовало. Придорожного постоялого двора, старого трактира, который простоял здесь больше полсотни лет. Ничего этого больше не было. И даже могил не было. Не кому было хоронить павших. Почти сутки я бродил по сгоревшей деревне безмолвно заливаясь слезами. Осознание случившейся трагедии пришло как-то внезапно и нахлынуло тяжелой волной, когда я стоял на пепелище знакомого дома деревенского плотника, и держал в руках обгоревшие остатки своего учебника по грамматике. Я не спал и не ел, просто бродил между домов, не находя себе места. Мне больше некуда было идти. Не осталось ни дома, ни родни. Большой королевский тракт тоже был в запустении. Я не видел на нем следов карет и даже всадников. Несколько недель, а то и месяцев по этой дороге не проходил ни один человек, не проезжал верхом или на повозке, или телеге.

Вернувшись в лес, я нашел уютное убежище и устроился там, как раненный зверь, чтобы тихо отлеживаться и выть, беззвучно, сдерживаясь изо-всех сил, но выть, не понимая, как все случилось, и что делать дальше. Непривычные, яркие ощущения просто разрывали душу на части. В какой-то момент вдруг начинало жечь изнутри, и я, раздевшись до гола бросался в ледяную воду небольшого озерца. То кидало в такой холод, что даже пламя костра высотой в человеческий рост не могло согреть. Я разговаривал с какими-то духами, ругался, кричал, матерился на русском языке. Приходил в себя осознавая, что стою в обнимку с деревом и пытаюсь ему что-то доказать. И ладно бы если беспробудно пил, так ведь нет, просто прибывал в какой-то затянувшейся истерике. Перед глазами мелькали