Пока мы беседовали, выяснилось, что Анна считала себя пустым местом, если рядом с ней не было заботливого мужчины. Я спросила ее, почему она так думает, откуда такая идея?

Не от моего бывшего мужа, это точно. За ним мне самой приходилось присматривать. Мы познакомились, когда я окончила университет. Ему было 27 лет, но он все еще жил с родителями и даже представления не имел, как будет зарабатывать на жизнь. Но он был такой нежный, чуткий и романтичный, что я влюбилась. Отец не одобрил моего выбора, но в глубине души, мне кажется, он был рад, что я выбрала такого неумеху. Я настояла на замужестве, и отец сказал, что будет нам помогать, а если дела у моего мужа пойдут совсем плохо, то он устроит его на работу в свою компанию. Наверное, вам кажется, что мой отец – отличный парень? На самом деле это была уловка, крепкий поводок, который позволил ему полностью нас контролировать. Я вышла замуж, но при этом осталась папиной дочкой. Он поддерживал нас финансово, но за это нам приходилось действовать по его указке, он все время учил нас, как надо жить. Я играла в домохозяйку и воспитание детей, но…

Анна оборвала себя на середине фразы, и я спросила: «Но что?» Она уставилась в пол и закончила свою мысль:

Мне все еще нужен был папочка, чтобы заботиться обо мне…

Я спросила, видит ли она связь между зависимостью от отца и зависимостью от мужчин, которая была ей так необходима, чтобы чувствовать себя счастливой.

Да, отец, безусловно, самый могущественный человек в моей жизни. Когда я была маленькой, он обожал меня, но когда я выросла и у меня появилось собственное мнение, он оказался не готов с этим смириться. Если я осмеливалась возражать ему, у него начинались припадки гнева, он кричал, осыпал меня ужасными словами, и это было на самом деле страшно. Когда я была подростком, он стал использовать деньги, чтобы контролировать меня. Иногда он бывал невероятно щедр, и я чувствовала себя любимой и защищенной. Но иногда он унижал меня, мне приходилось выпрашивать у него каждую копеечку – начиная с денег на кино и заканчивая деньгами на учебники. Я никогда не знала наверняка, в чем провинилась. Я все время старалась угодить ему, хотя с каждым разом это становилось сложнее и сложнее.

Для Анны стремление угодить отцу было похоже на забег, где место финиша определял он сам. Чем быстрее она бежала, тем дальше он отодвигал финишную черту. У нее не было шансов на победу. Без какой-либо логики и последовательности в своих поступках ее отец использовал деньги как для того, чтобы поощрить, так и для того, чтобы наказать ее. Он был то щедрым, то скупым и точно так же чередовал любовь и недовольство. Эти противоречивые послания запутывали Анну. Она полностью зависела от отцовского одобрения. И вся эта путаница продолжалась и во взрослой жизни женщины.

Я уговорила мужа пойти работать к отцу. Какая же это была ошибка! С тех пор он полностью подчинил нас. Все надо было делать так, как отец скажет, – начиная с выбора квартиры и заканчивая приучением детей к туалету. Он превратил жизнь Джима на работе в ад, так что в итоге ему пришлось уволиться. В этом поступке мой отец увидел еще одно доказательство никчемности мужа, хотя Джим нашел новую работу. Вся эта история взбесила моего отца, и он угрожал оставить нас без средств. Но потом как ни в чем не бывало подарил мне новую машину на Рождество. И когда вручал мне ключи, сказал: «Разве ты не мечтаешь иметь такого богатого мужа, как я?»

Хотя отец Анны пытался быть щедрым и благородным, он использовал финансовое преимущество жестоко и деструктивно. Он делал все, чтобы продолжать казаться незаменимым в глазах дочери, унижая при этом ее мужа. Так он продолжал контролировать Анну и после того, как она покинула родное гнездо.

«Ты можешь сделать хоть что-то нормально?»

Многие из токсичных родителей пытаются контролировать жизнь повзрослевших детей, обращаясь с ними как с беспомощными и ни на что не годными, хотя это может совершенно не соответствовать действительности.

Давид, худой, уже лысеющий, 43-летний генеральный директор небольшой строительной компании, пришел ко мне на прием в панике:

Я действительно боюсь. Я не знаю, что со мной происходит! У меня стали случаться припадки ярости, я теряю контроль над собой. Я никогда не был агрессивным человеком, но последние несколько месяцев кричу на жену и детей, а три недели назад так разозлился, что пробил дыру в стене кулаком! Я на самом деле переживаю, что причиню кому-нибудь вред.

Я похвалила его за то, что он решил искать помощи прежде, чем проблема вышла из-под контроля, и спросила, кого он представлял на месте продырявленной стены. Давид горько усмехнулся и сказал:

Да все просто – моего старика. Как бы я ни старался, он всегда находит, к чему придраться, я всегда все делаю не так с его точки зрения. Только представьте, он унижает меня в присутствии моих же подчиненных!

Давид увидел, что я озадачена, и объяснил:

Восемнадцать лет назад мой отец передал мне свой бизнес, а сам через пару лет ушел на пенсию. То есть в течение последних пятнадцати лет дело веду я. Тем не менее каждую неделю он приходит, чтобы проверить счета. Потом начинает жаловаться, что я все делаю не так! А потом, когда я выхожу из кабинета, он идет за мной и кричит, что я погублю его компанию! И все это на глазах сотрудников! Но вся ирония в том, что я дал делу второе дыхание. За последние три года я заработал вдвое больше, чем обычно, но он не оставляет меня в покое. Не понимаю, этот человек когда-нибудь будет доволен?

От Давида требовали постоянных подтверждений того, что он достоин быть преемником отца. И у него были реальные доказательства этого – прибыль компании выросла, но для отца Давида этот факт ничего не значил. Я предположила, что отец, возможно, завидовал успехам Давида. Отец основал бизнес, он принимал близко к сердцу все, что с ним связано, и, может быть, чувствовал, что его личные заслуги меркли на фоне успехов сына.

Я спросила Давида, испытывал ли он еще какие-то