Шрифт:
Закладка:
– Это невежливо – заниматься сексом в чужой ванной комнате.
Аид облизнул ее губы, прежде чем приоткрыть их языком, и ее возражения заглушил страстный поцелуй – она едва могла дышать.
«Зачем я его спровоцировала? Потому что я этого хотела, – подумала она. – Потому что мне это нужно».
Персефона желала разозлить его, ощутить на своей коже его гнев, пока не забудет прошлое, где ее не было рядом с ним.
Ее сердцевина сжалась, когда богиня почувствовала, как головка члена Аида уперлась в нее, и в следующее мгновение он уже целиком погрузился в нее. Персефона запрокинула голову, из груди вырвался стон – откровенный и бесстыдный, – когда на нее накатила волна удовольствия.
А потом в дверь постучали.
– Мне ужасно неудобно прерывать то, что у вас там происходит, – крикнул Гермес. – Но мне кажется, вы двое обязаны это увидеть.
– Не сейчас, – зарычал Аид, уткнувшись в изгиб шеи Персефоны. Все его тело было напряжено. Это была попытка самоконтроля.
И ей хотелось, чтобы он уже избавился от этой привычки.
Она повернула голову к нему, скользнула по его уху своим языком, а потом прикусила зубами. Аид сделал вдох, его ладони сжали ее ягодицы.
– Ладно, во‐первых, невежливо заниматься сексом в чужой ванной комнате, – произнес Гермес. – А во‐вторых, я говорю о погоде.
Аид застонал, а потом прорычал:
– Дай нам секунду, Гермес.
– И как долго длится ваша секунда? – уточнил тот.
– Гермес, – предупреждающим тоном ответил Аид.
– Ладно, ладно.
Они остались одни, и Аид вышел из нее. Она сразу же ощутила его отсутствие – и ноющую боль.
– Проклятье, – выдохнул он, поправляя одежду.
– Прости, – произнесла Персефона.
Аид нахмурил брови:
– За что ты извиняешься?
Она открыла рот, чтобы объяснить: может, за свою ревность, или за то, что им пришлось остановиться, или за бурю, – она и правда не знала. Богиня закрыла рот, и Аид наклонился к ней.
– Я не злюсь на тебя, – он поцеловал ее. – Но твоя мать еще пожалеет о том, что помешала нам.
Персефоне хотелось узнать, что он имеет в виду, но не стала задавать ему вопросов, когда они вышли из ванной. Они шли по коридору, когда до них донесся голос из телевизора:
– По всей Новой Греции объявлено штормовое предупреждение. Надвигается ледяная буря.
– Что происходит?
– Пошел ледяной дождь, – ответила Елена. Она стояла у окна, приоткрыв занавески.
Персефона подошла к ней. Она услышала легкий стук льда о стекло. Богиня нахмурилась. Она знала, что погода ухудшится, но не ожидала, что это случится так скоро.
– Это бог, – сказал Бен. – Нас проклял кто-то из богов!
Персефона встретилась взглядом с Аидом. В гостиной повисло напряженное молчание. Смертный повернулся к Аиду и спросил:
– Вы будете отрицать?
– Глупо делать поспешные выводы, смертный, – ответил Аид.
– Я не делаю поспешных выводов. Я это предвидел! Боги нашлют на нас ужас. Нас ждут отчаяние и разруха.
Слова оракула камнем упали в душу Персефоне, холодные и тяжелые. Несмотря на тот факт, что она считала его безумцем, она не могла отрицать – то, что он говорил, было более чем возможно.
– Осторожнее со словами, оракул, – на этот раз заговорил Гермес. Было пугающе видеть его таким свирепым, таким оскорбленным, и от тона его голоса у Персефоны по спине побежали мурашки.
Обвинения Бена были серьезны, и его предсказание вполне могло навлечь гнев богов.
– Я всего лишь говорю…
– …то, что слышишь, – закончила за него Сивилла. – А это может быть или не быть словом бога. И так как у тебя нет покровителя, я полагаю, что тебя подпитывает предсказаниями безбожная сущность. Если бы ты прошел обучение, то понимал бы это.
Персефона перевела взгляд с Сивиллы на Бена. Ей не было известно, что такое «безбожная сущность», но Сивилла определенно знала, о чем говорит. Ведь она этому училась.
– И что плохого в безбожной сущности? Иногда только они говорят правду.
– Мне кажется, тебе лучше уйти, – сказала Сивилла.
Последовала напряженная пауза, пока Бен осмысливал слова Сивиллы.
– Ты хочешь, чтобы я… ушел?
– Она выразилась ясно и четко, – резко ответил Гермес.
– Но…
– Ты, видимо, забыл дорогу до двери, – добавил Гермес. – Пойдем, я покажу тебе, где выход.
– Сивилла… – взмолился Бен, но в следующий миг пропал. Все взгляды обратились на Гермеса.
– Это не я, – произнес бог.
Тогда все посмотрели на Аида, но он продолжал молчать, и хотя никто ничего не спросил, Персефоне стало любопытно, куда он отправил смертного.
– Думаю, нам всем уже пора, – сказала Персефона, хотя на самом деле ей просто хотелось остаться наедине с Аидом, чтобы задать вопросы. – Погода будет только ухудшаться.
Все с ней согласились.
– Аид, мне бы хотелось убедиться, что Елена, Левка и Зофи доберутся домой в целости и сохранности.
Он кивнул:
– Я вызову Антония.
Пока девушки надевали верхнюю одежду, Персефона отвела Сивиллу в сторону:
– Ты в порядке? Бен…
– Идиот, – закончила она. – Мне так стыдно, что он обидел тебя и остальных.
– Не переживай. Но то, как он себя ведет… я уверена, он навлечет на себя гнев кого-то из богов.
Антоний не заставил себя долго ждать. Циклоп подъехал на длинном лимузине, и они по очереди уселись в него: Аид с Персефоной на одной стороне, Левка, Зофи и Елена – напротив.
– Кого-нибудь еще взбесил этот Бен? – уточнила Левка.
– Сивилле следовало бы положить меч под кровать на случай, если он вернется, – ответила Зофи.
– Или она могла бы просто запереть дверь, – предположила Елена.
– Замки можно вскрыть, – возразила Зофи. – Меч надежнее.
После этого в салоне лимузина воцарилось молчание, нарушаемое лишь стуком льда в окна.
Первыми они высадили Левку и Зофи. Как только они вышли из автомобиля, тьма будто поглотила Елену, чья хрупкая фигурка потерялась в меху ее пальто. Она смотрела в ночь, и на ее прекрасное лицо то и дело бросали отблески уличные фонари.
Спустя несколько мгновений она заговорила:
– Как думаете, Бен прав? Это все дело рук богов?
Персефона напряглась и взглянула на смертную, чьи глаза теперь были направлены на Аида – большие и невинные. Было странно слышать этот вопрос без сочащегося из слов яда.
– Это мы скоро узнаем, – ответил Аид.
Лимузин остановился, и Антоний распахнул дверь. Холодный воздух наполнил салон. Персефона поежилась, и Аид обнял ее покрепче.
– Спасибо, что подвезли, – поблагодарила Елена и вышла.
Когда они снова оказались на дороге, Персефона заговорила:
– Она действительно думает, что буря заставит нас расстаться?
То, как
