— Ну и что? Сам заказывал, сам пусть и ест, — буркнула Мартышка, — Когда вроде бы не ему, так может быть и услышит. Ты же видела сегодня на кухне: Дэв сидит и пьет как бочонок, а сказать об этом нехорошо, видите ли! Может, постыдится. Куда там! Где стыду место, там у них другое выросло.

Помолчала. Ди не перебивала-то ли не рисковала говорить, боясь, что и в самом деле услышит хозяин, то ли ждала продолжения. Мартышка же, достав из красивой зеленой коробочки белую палочку, виновато попросила:

— Ты, это, отступи малость. Я уже боюсь — может и мой дым тебе чем-то там эдаким окажется. Кроме отравы. Потому, что это и есть отрава. Только очень медленная.

— Зачем же ты тогда это делаешь? — спросила Ди. Рик и взаправду навострил уши. Этого он тоже не знал.

— Зачем? Привыкла. Хозяин дымит дома так, что глаза слезятся. Ну и я — чтобы не чувствовать. И еще оно успокаивает немного. Меня поймали на этом, — Ло помахала дымящейся палочкой, — Как подняли крик, а я смеюсь. Ну, его главная жена крепко мне вмазала и говорит, мол ты никогда с этой фигней не вырастешь. Только было успокоились, а я возьми и скажи: «Пока я маленькая, я у него в игрушках, а вырасту — кого из вас вышибать, женушки? Я ж не уйду!» Крику было — не пролезть под потолком. Еле к вечеру они угомонились.

Они опять помолчали. Внезапно Ло-рарараа решительно сказала:

— А ты ничего.

— Почему? Боюсь всего, глупости говорю — как тут «ничего»?

— Это поначалу. Ты мне чем понравилась — помнишь, я спросила: любишь своего мастера? А ты так осторожно, мол, поживем — увидим. Вот этим и понравилась. Денежки-то у него уже завелись, а ты с базара — и не спешишь в вечной любви расписываться. Не врешь, наверное. А удержать его я тебе помогу. И с Адмиральшей познакомлю, любимой женой Эн Ди — ух и силищу она имеет! Держись с нами, не пропадешь, золото грязью станет. Хочешь, фокус покажу? Гляди, — Мартышка зачерпнула песок, сдавила кулак — и вдруг перебросила на колени Ди несколько новеньких, жарко горящих золотых.

И вдруг с внезапной тоской сказала:

— Да золото — это еще что. Так, мусор. Грязь.

— А что не грязь?

— Твой мастер. Он пацан, мальчишка, но он не сор под ногами. Мой с Дэвидом договорились взять его в обучение. Смотри, чтобы он хорошо спал, вовремя ел, не давай трепать нервы, а то свихнется или сломается. Хорошо, если перед сном ему ноги растирать. Давайся чаще. Захочет тебя — смотри, чтобы его потом совесть не заела. Эх, девчонка, это целое дело, но мы тебе будем помогать. Только не распускай сопли. Многовато плачешь, а слабых здесь не любят. И постоянно приглядывай. Муж — он что малое дитя, ему постоянно уход нужен. А тебе — так его еще вырастить предстоит. И пусть он думает, что это он себе невесту растит — мы-то правду знаем…

В руке зажурчало. Возле Рика, точно попав в свои старые следы, стоял слегка покачивающийся Дэвид и наполнял стакан:

— Прошу прощения, паря, надо извилины распрямить, пол, ты? Не соскучился еще? Осталось не очень много, нам.

— Чудно ты заговорил, — сказал Рик Хаш Дэвиду, подавая остатки птицы. Дэвид понюхал их, передернулся.

Сунул наполненный стакан в руку:

— Скоро, уже.

И опять исчез. Рик присел на полузанесенное песком крыльцо. Пить ракетное топливо уже не хотелось, и он поставил стакан рядом с собой. Подумал, положил на него огрызок, оставшийся от тушки птицы. Девчонки перешли на шепот. Демоны продолжали переругиваться, вися в воздухе далеко вверху. Из открытой двери тянуло приятной прохладой. Рик заметил, что останки, найденные им вчера, исчезли, будто и не было. Даже песок лежал ровно.

Рик подумал, глядя на бескрайние пески: «Значит, они решили попробовать сделать меня демоном. Что же они такое так долго готовят?»

10. Демоны

— Мы не готовим, — сказал сверху Эн Ди, — Мы спорим о том, о сем. И, кстати, ты собираешься идти к нам?

— Я готов, — поднялся с крыльца Рик и немедленно ощутил, как его ноги лишились опоры. Перед лицом поплыла вниз каменная кладка.

— Прекрасно, — приветствовал его разлегшийся в воздухе на расстоянии протянутой руки от края стены Эн Ди, — Устраивайся поудобнее, поговорим. Как я понял, Ди нас сейчас слушать не будет, поскольку у них с Ло важный разговор о перевоспитании тебя. У нас будет тоже важный разговор. И как ни забавно, но факт — на эту же тему.

Дэвид забросил ногу на ногу, благожелательно хрюкнул и вынул из кармана уже дымящуюся черную палочку. Эн Ди похлопал по карманам и извлек знакомую зеленую коробочку, где цилиндрики отличались меньшим размером, белым цветом и синеватым дымом. Рик протянул руку:

— Меня давно грызет любопытство, нельзя ли попробовать?

Скоро он отплевывался под развеселый смех демонов.

— Итак, — досмеявшись, сказал Эн Ди, — мы решили делать из тебя то, что здесь и во многих других мирах называют словом «демон». Сразу предупреждаю, что учеба будет очень тяжелой. Ситуация с раздвоением — это просто милая шутка по сравнению с тем, что тебя ждет. Будут муки и физические, но гораздо больше будет духовных. Это не потому, что мне или Дэвиду нравится, когда кто-то мучается. Просто в тебя нужно уложить слишком много знаний и умений. Если это делать ласково, то ты умрешь от старости, так и не успев обучиться чему-то стоящему, а мы неизбежно преждевременно поседеем и свихнемся.

— Ну, иногда мне кажется, что уже не с чего сходить, — заметил Рик, ощутил падение и уже приготовился к страшному удару о каменное крыльцо, как вновь оказался парящим рядом с демонами.

— Попрошу не хамить, — сухо сказал Эн Ди, — Если ты еще не понял, то я сообщаю: шутки кончились.

— Тебя либо убьют, либо выучат, причем первое реальнее, паря, — рассеянно заметил Дэвид, листая красочную книжку с похабщиной в цветных иллюстрациях, — Демонами, паря, становятся не те, кто лучше, а те, кто выжил. А если эта правда тебе не по душе, то другой у меня нет. Это потом ты определишься, с кем ты. Может быть, и против нас. А сейчас тебе надо просто уцелеть.

— Не будем о грустном, — заметил Эн Ди, — Главное, помни: не ты первый,