– Кирсти выручит меня. Она выручит нас.

К моей радости, они вроде бы пришли к молчаливому соглашению.

– Завтра тебе придётся самой сказать об этом деду.

– Наверное, я уже уеду, – я помахала свитком.

Папа прочёл название ингредиента и сдавленно охнул.

– Боже мой!

– Что там? – спросила мама.

– Морской жемчуг, добытый при полной луне. Толчёный. 30 грамм, – отчеканила я, уже выучив это наизусть.

– А в наших запасах его нет? – поинтересовался папа.

Я покачала головой.

– Я только что проверила, – в склянках на полке был пробел между Мерлиновой бородой и мышиным горошком. И никакого жемчуга вообще – вот такая моя удача.

– Но следующее Воспарение уже завтра! – воскликнула мама. – В новостях говорили.

– Знаю, – я выяснила это сразу, как прочла свиток.

– Значит, тем более нельзя терять времени, – сказал папа. Он вернул мне свиток. – Кирсти, присмотри за ней.

– Хорошо, Джон. – Она подняла с пола мой рюкзак и кинула мне. – Выходим в пять.

Я кивнула и с улыбкой засуетилась у себя в комнате, поспешно собирая вещи и стараясь не думать о том, куда мы направляемся. Но с другой стороны: откуда мне знать, что потребуется для добычи морского жемчуга? Я постаралась одеться как можно более похоже на Ищейку: рабочие штаны, чёрная футболка и тёплое худи. В рюкзак сунула дождевик и фонарик. Затем пришла очередь самой ценной вещи: моей личной книги зелий. Это была толстая, перетянутая шнурком тетрадь в плотном переплёте из коричневой кожи. Пока это было самое ценное моё достояние. Здесь содержались все мои рецепты, все заметки об ингредиентах, все догадки о новых и необычных составах. Практически содержимое мозгов, изложенное на бумаге.

В нашей библиотеке хранились книги зелий, принадлежавшие каждому из семейства Кеми на протяжении почти пяти сотен лет. Не хватало немногих, но самых важных: к примеру, журналов моей прабабушки Клео и Томаса Кеми, основателя династии. Но оставшиеся тома составляли внушительный архив накопленных Кеми знаний, и он служил нам хорошей базой.

Свою книгу я спрятала в переднем кармане рюкзака.

Поцеловав на прощание маму с папой, я поспешила из дома. Кинула рюкзак на пол внедорожника Кирсти и уселась на пассажирское место.

– Готова? – спросила она.

Я закусила губу и кивнула. Нам предстояло за два часа проехать расстояние, на которое требуется два с половиной, и найти лодку, готовую выйти с нами в море в первую же минуту Воспарения. На душе скребли кошки: шансы наши были минимальные, но что мы могли сделать?

Не дожидаясь, пока меня опять одолеют сомнения, Кирсти нажала на газ, одновременно включив колонки, огласившие ночь грохотом тяжёлого металла. Соседи могли кричать в окна сколько угодно – мы уже завернули за угол и виляли по кривым улочкам, направляясь на южное шоссе: самый прямой путь в Дикие земли королевства Нова.

Я принялась грызть ногти: ревущие басы из проигрывателя Кирсти нисколько меня не успокаивали.

Отдельные районы Диких земель были освоены несколько лучше, чем другие, – в частности, Берег Сирен, куда мы направлялись. Это было единственное место в Нове, где происходило Воспарение, и самое близкое к Кингстауну. Добраться куда-то ещё было просто немыслимо. Правда, нужен был пропуск, но это не составляло труда. Берег Сирен был главной туристической достопримечательностью Новы: «Восхититесь единственным Воспарением, которое можно увидеть с берега!», «Поклонитесь красоте Афродиты и её русалок!», «Дикое наслаждение в Диких землях: горячая вечеринка на пляже!»

Никто не мог объяснить, что заставляло русалок подниматься из воды и парить в воздухе в ночь полнолуния. Они могли во многом походить на людей, но ни одному исследователю так и не удалось вступить с ними в сколько-нибудь внятное общение – по крайней мере, настолько, чтобы понять их обычаи. Правда, можно было не сомневаться в том, что они склонны к самолюбованию. Они поднимаются над водой и демонстрируют самые прекрасные жемчужины, выпестованные за последний месяц. А еще они ужасно честолюбивы и старательно готовятся к важному событию, способному затмить любой конкурс красоты в глазах людей, собравшихся ради них на пляже.

Самая прекрасная русалка носит имя Афродиты. Если я не ошиблась в своих предположениях и на Воспарение явятся другие участники Охоты, тот, кому удастся получить жемчужину из её рук, добудет самый мощный ингредиент. Это азартная игра, неизбежная в Охоте: найти способ привлечь внимание Афродиты и получить возможность добыть самую сильную жемчужину или проиграть, не рискуя ничем.

Морской жемчуг всегда был самым популярным камнем для обручальных колец, даже по сравнению с бриллиантами или сапфирами. А у самой принцессы Эвелин была уникальная тиара с морским жемчугом. У меня в голове тут же замелькали картины того, как она ломает тиару, чтобы выковырять жемчуг для приворотного зелья.

– Может, стоило прихватить папу.

– С какой стати? – удивилась Кирсти.

– Разве русалки не приманиваются лучше всего на мужской голос?

– Откуда ты узнала?

– Я читала… много.

– Ерунда.

Я сердито ущипнула её, и она расхохоталась.

– Не дрейфь, скоро узнаем. Если надо, я научу тебя паре способов менять тембр голоса.

– И они работают?

– Первое правило Ищейки: работаешь с тем, что имеешь. Никогда не сбрасывай себя со счетов.

Кирсти лихо давила на газ, благо шоссе было пустым – и без признаков присутствия полиции, – так что мы продвигались очень быстро. Вскоре показался пропускной пункт на границе Диких земель – выстроившиеся поперёк шоссе жестяные будки. Хотела бы я знать, сколько народу соберётся на берегу. Скорее всего, Воспарение привлечёт целую толпу.

Я опустила глаза на бумагу у меня в руках с единственной печатной строкой. «Морской жемчуг, добытый при полной луне. Толчёный. 30 грамм».

Охранник долго листал наши бумаги, потом щёлкнул пальцем по моему свежему глянцевому пропуску. У Кирсти пропуск выглядел совсем засаленным, хотя по правилам Ищейкам полагалось его обновлять каждый год.

– Опаздываете, – заметил он с ухмылкой.

– Так не задерживай нас, – сказала Кирсти.

– Может, стоит проверить вас как следует?

Кирсти выбросила руку в окно, поймала охранника за грудки и притянула к себе:

– Быстро пропустил.

Я не успела и охнуть, испуганная выходкой Кирсти, но охранник лишь рассмеялся и кинул в окно мне на колени наши пропуска.

Его «покедова!» унесло ветром: Кирсти снова нажала на акселератор, и мы скрылись в ночи.

– Это Дюк. Мы когда-то встречались, – пояснила Кирсти. – Но потом стало ясно, что он неудачник, и мы расстались.

Я ещё никогда не видела Кирсти такой. Когда она была в своей стихии. Глаза горят решимостью, подбородок выпячен. Она заметила, как я её разглядываю,