— Да мысль одна есть, всё думаю. Насчёт того военного, генерала Рыбаченко, и оружия, которое он хочет продать в Чечню. Ремезов у нас просил помощи, как этого генерала взять на горячем, а у меня есть идейки, как нам это использовать по полной.

— Тут ты голова, не мы, — Женя покосился на Славу. — Волк в нашей организации — голова, а ты, Славян, у нас, самая настоящая ж…

— Иди ты, Коваль, — перебил Слава, не дав ему договорить. — Дай колы лучше попить, у тебя там в бутылке под столом стоит, я видел.

— Да я бензина туда налил, штаны в краске уделал, оттереть хотел.

— Так и чё? — Слава убрал зажигалку и сел поудобнее на край стола. — Какие мысли, Волк? Сколько заработаем?

— Миллионов пятьдесят-сто лично для нас, и это не считая того, что упадёт с комбината.

— В старых рублях или новых? — спросил он.

— В баксах.

— Нихрена себе! Это типа как тот кредит на комбинат…

— Нет, Слава, та схема с Вишневскими — одно, а у нас другое, чисто вот для нас. Подумал тут, поспрашивал…

На подоконнике стоял красный чайник, уже остывший. Я нажал кнопку, и он сразу зашумел. Женя поглядел, захлопнул журнал и достал из тумбочки три кружки, коробку с чаем и пакет с пряниками.

— Генерал — жадный, — сказал я и уселся на деревянный стул. — Как и многие, с кем мы связывались. Раз Кравцова больше нет, он считает, что старые договорённости не действуют, поэтому ищет покупателя на оружие, кто заплатит дороже. А оружие там — серьёзное, я выяснял у помощника Ремезова. А возможно даже ещё серьёзнее есть — танки, комплексы ПВО, может, даже вертолёты. Это уже на десятки миллионов долларов, если не сотни.

— И всё хочет в Чечню отправить? — спросил Женя.

— Ждёт, кто предложит цену получше. У сепаратистов сейчас тёрки между собой, каждый хочет это оружие для себя. А если цена, которую предлагают боевики, его не устроит, генерал продаст всё в Таджикистан или Африку. Тогда, конечно, Басаев и компания захотят от Рыбаченко избавиться, но пока ждут. Им нужны крупные партии, регулярно, потому что тоже понимают, что скоро возобновятся бои. Грохнут его потом.

— И типа ты покупаешь, — Слава кивнул. — И на этом его берём, когда он согласится?

— Мы так с тем полканом делали, — похвастался Женя, разливая чай по кружкам. — Он только бабки взял, как со всех сторон спецназ налетел. Все на пол, руки за голову, на! Кхе, весело было.

— Мы его купим, — сказал я. — Вернее, заставим кое-кого выделить деньги на это, само оружие вернётся в часть, а деньги нам. В итоге сепаратисты потеряют бабло и не получат ничего взамен. Немного усложним операцию от Ремезова.

— Так, — Слава прищурил левый глаз и отхлебнул чай. — А кто даст бабки?

— Нам помогут Платонов и тот чеченский банк.

— Так, — повторил он, поглядывая на меня всё внимательнее. — А зачем это ему?

— Платонов и тот банк сильно связаны друг с другом, но это не афишируется. Придём к Платонову, предложим ему оказать помощь независимой Ичкерии, — я усмехнулся, — чтобы он дал на это деньги. Я предложу генералу часть комбината, хотя ничего ему не достанется, и деньги, которые даст Платонов. Цена мощная, генерал согласится.

— А Платонов точно даст лавэ? — Женя удивился, не забывая громко размешивать сахар в чае. — Зачем ему это?

— Зачем? Да ладно, Женька, сам не знаешь? Платонов все 90-е кричит про демократию и борьбу с тиранией. Потом будет кричать ещё громче, когда сам огребёт за свои схемы и свалит за кордон. Все они такие, олигархи и банкиры, любят так кричать, когда их ловят за руку. Короче, Платонов вливает на Кавказ большие деньги. Для него главное — заработок, нефтяные месторождения и прочее, куда он ещё не наложил лапу. В идеале — полная монополия добычи нефти со всего северного Кавказа. Так что он мне поверит.

Я откусил от мягкого мятного пряника и запил горячим чаем.

— Ведь он подумает, что я вижу там возможность заработать, и клюнет, поэтому выделит больше средств. Но сам он деньги не даст, пожадничает, а подрядит под это банк «Терекстройинвест», который и так пытался купить оружие, но не смог по старым ценам. А в банке отмываются те деньги, которые идут боевикам со всего мира. В итоге банк решит взять стволы через меня, оформит всё через кредиты левым фирмам, чтобы никто не понял, в чём дело, и заберёт оружие. Останется без оружия и без денег. Но главное, что нам нужно сделать… — я замолчал, продолжая пить чай.

— Что? — не выдержал Слава.

— А дальше будет весело, — сказал я. — Но всё получится. Завтра летим в Питер, встречаемся с генералом. Слава, ты со мной, будешь рядом как эксперт, Женя, ты тоже. Передавай сегодня оружейку Рудскому, все ружья и пистолеты. И отдельно покажи, где неучтёнка, чтобы случайно не показал проверяющим.

— Это чё? — он заулыбался. — Больше не придётся мне гильзы считать? Ну и ладно, пусть Вася считает, кхе!

Глава 5

Санкт-Петербург

На выходе из терминала аэропорта нас ждали, около десятка людей столпились у дверей, готовя аппаратуру. У двоих камеры, ещё несколько с диктофонами, остальные будто собирались полагаться на свою память.

Вопросами нас засыпали быстро.

— Максим Волков, что вы скажете насчёт обвинений в создании преступного сообщества? — спросил рыжий мужик в потёртой коричневой куртке поверх клетчатой рубашки.

— А что вы скажете насчёт незаконного вооружённого бандформирования, которое вы формируете на территории промышленного завода? — спросила темноволосая девчушка в короткой белой юбке, неумело держа микрофон.

— Скажите, а правда, что…

— Любые вопросы через моего пресс-секретаря, — сказал я, делая знак Жене и остальной охране, чтобы не вмешивались, но и не отходили далеко. — От себя добавлю, что это происки конкурентов, которые против возобновления работы железорудного комбината в Читинской области.

— Но депутат Мещеряков заявил, что частная армия читинского олигарха противоречит всем российским законам, и он лично…

— Все вопросы через моего пресс-секретаря. А что сказал Мещеряков у себя в Питере, я не слышал.

— А у тебя он есть?