Главный призовой фонд, - около тысячи долларов, - состоял из взносов членов братства; и его должен был получить студент, который привел самую страшную даму.

Издевательский тон вечеринки становился все более очевидным, и многие девушки сбежали, не дожидаясь финала.

Но Фелисити Питерс осталась. Больше трех часов подряд она молчаливо цеплялась за своего партнера, красавчика Томлинсона, и с ее неумело накрашенного лица не сходила улыбка. Томлинсон был с ней безупречно внимательным.

Почему она не поняла, что происходит? - на мгновенье задалась я вопросом и тут же нашла ответ. Фелисити не хотела понимать.

Когда ее - ближе к полуночи - объявили королевой бала, улыбка превратилась в безудержное сияние.

- Солнышко, я знал, что мы победим! - громко объявил ее партнер. - Я сделал на это серьезную ставку!

Фелисити молча кивнула, не сводя с него глаз.

Их пригласили на танец победителей, и Томлинсон, закрутив несложное па, уронил ее и сам упал.

- Берт, ты не ушибся?

- Нет, не ушибся, просто устал... Парни, я ведь уже не должен терпеть ее жирную рожу?? - обратился он к залу.

- Покажи нам ее жирные сиськи! - выкрикнул кто-то, и темнота взорвалась смехом. Не слишком громким - некоторые в зале промолчали, некоторые даже отвели глаза, но Томлинсону хватило и этого.

- Секунду, братья... - пошатываясь, Томлинсон подошел к Фелисити, которая замерла на месте, словно пригвожденная лучом прожектора. Она отчаянно моргала.

- Солнышко мое, ты ведь понимаешь... - начал Томлинсон, и Фелисити от звука его голоса ожила. Она что-то пробормотала, отступила от него на шаг и грохнулась со сцены.

Та была всего в три ступеньки высотой, и, пока Фелисити неуклюже возилась на полу, пытаясь встать, Томлинсон уже легко и ловко приземлился рядом с ней. Вокруг немедленно расчистилось свободное пространство, и с легким скрежетом прожектор снова навел на них свой прицел.

- Какая же ты неуклюжая, моя радость, - ласково проворковал Томлинсон и, ухватив ее за руку, вздернул вверх... и отпустил. Фелисити зашаталась и шлепнулась на пол снова.

Многие в зале засмеялись, послышались даже редкие хлопки.

Фелисити встала с пола, глубоко дыша и раскрасневшись, как помидор. Ее глаза блестели, как в лихорадке, зрачки расширились.

Томлинсон смотрел на нее с ленивым интересом; он открыл рот, собираясь что-то сказать, но тут в его щеку звучно впечаталась ладонь Фелисити.

- Тварь! - выплюнула она. - Ублюдок! - Вторую пощечину ей влепить не удалось: руку перехватил Меррил и быстро завел ее за спину.

Фелисити продолжала трепыхаться.

- Ты должен извиниться! - выкрикнула она, глядя на Томлинсона.

- Извинись, - повторила она, но в ее голосе уже не было уверенности; в нем задребезжала нота страха.

Фелисити замерла.

- Извиниться? - несмотря на красные от ударов щеки, Томлинсон улыбался, словно предвкушая что-то очень интересное. - Но за что я должен перед тобой извиняться?

Он поднял брови и округлил рот - само воплощение недоумения. Зал притих, прислушиваясь к их диалогу, и кто-то опять включил стробоскоп.

- З-за это приглашение... это просто подло, я даже... - запнулась Фелисити, окончательно осознав, что их слушают все, кто собрался в зале. Ручища Меррила оставалось сомкнутой не ее запястье.

- Ни з-за ч-что, - передразнил ее Томлинсон. - Или давай так - я извинюсь перед тобой, а ты извинишься перед ним, - он выразительно сжал ладонью свой пах и сделал драматическую паузу. - Потому что само существование таких уродин, как ты, оскорбляет мой член!

Ему зааплодировали, засмеялись, засвистели.

Томлинсон медленно протянул к девушке руку: Фелисити замерла и затаила дыхание.

Он ухватил в горсть оборки ее декольте - а потом рванул вниз. Дешевый материал кое-как состроченного платья разошелся легко и быстро.

- Сиськи! - Меррил схватил вторую руку Фелисити, которой она пыталась свести края разорванного платья, и начал медленно поворачивать ее вокруг собственной оси. В прорехе зияло белое рыхлое тело, чашечки черного кружевного бюстгальтера с красным бантиком между ними издевательски торчали наружу.

Льюис, который до этого довольствовался ролью зрителя, начал проталкиваться поближе к сцене.

Фелисити открыла рот, но тут Меррил толкнул ее на Томлинсона, как большой пляжный мяч. От Томлинсона она снова отлетела к Меррилу, бестолково размахивая руками, и платье с каждым движением сползало все ниже. Ее лицо некрасиво распухло и пошло пятнами, а из носа выскользнула капелька крови.

И тут ее подхватил и поставил на ноги Льюис.

Фелисити ошеломленно помотала головой...

- Вы слишком разошлись, - вполголоса сказал Льюис и добавил, - давай заканчивать, ладно, Берти?

Томлинсон скользнул взглядом по белому круглому блину лица Фелисити с красной, размазанной под носом полосой и устало вздохнул.

- Ты прав, шутку надо заканчивать вовремя, - согласился он и изящно склонился перед девушкой, взмахнув воображаемой шляпой.

- Мадам, благодарю вас за все то удовольствие, которое мне доставило ваше общество.

Фелисити, шмыгая носом и некрасиво распялив рот, затягивала на себе платье, но полоска кожи все равно оставалась на виду.

Низкое прерывистое "Ге-е-е-е...бгеее", которое она безуспешно пыталась подавить, казалось, идет прямо из ее обширной груди.

Когда Льюис попытался ее увести, она передернулась, сбросив его руку, и побежала к выходу.

- Золушка, не забудь свою туфельку! - прокричал ей вслед кто-то из толпы, когда она неслась к дверям с пыхтением и топотом.

- Братья, я думаю, нам пора увидеть настоящий горячий стриптиз! Девушки, прошу!!! - объявление, которое сделал Томлинсон, было последним, что вылетело из полузакрытой двери вместе с обрадованным ревом зала...

- Ну что? - подскочил ко мне Эндрюс, когда я положила трубку.

- Что? - я провела рукой по лбу и поняла, что мне срочно нужна сигарета. - Пошли на площадку, расскажу.

Я одолжила его "Пэлл-Мэлл", затянула и стряхнула пепел на гофрированное железо, а затем, уложившись в несколько фраз, изложила события.

- Мерзость, - поморщился Эндрюс. - Я на многих вечеринках братства был, и градус иногда зашкаливал, но такого видеть не приходилось...

- Думаю, надо учесть, что там уже собрались лучшие из лучших; нормальные парни бы просто не приводили девушек на эту вечеринку.

- Кстати, а ты что, состоял в братстве? - удивилась я. Мне казалось, что Эндрюс, при всем его дружелюбии, большой индивидуалист.

- Нет, как приглашенный гость. На втором курсе думал все-таки вступить, но тогда же вылетел из университета...А не слабовато ли для шантажа? - резко сменил тему Эндрюс.