Шрифт:
Закладка:
- Может быть, и ничего. Но Меррил состоит в братстве.
Вначале у меня перед глазами замелькали подземные переходы и таинственные огоньки свеч в руках фигур в черном, и только спустя несколько секунд я поняла, что речь идет про обычное, жлобски-снобское студенческое братство, или фратернити, где ценой идиотского поведения, унижений и огромного числа выпитого алкоголя ты обретаешь "друзей напрокат" и право унижать других кандидатов на вступление в братство.
В сестринстве,- сорорити, - все намного тише по части алкоголя и изощренней по части унижений, но в целом - одинаково.
- Дерек Льюис тоже состоит в братстве. Так же, как и их общий лучший друг - Роберт Томлинсон. У него тоже денег куры не клюют, мать - хозяйка десятка магазинов одежды и обожает единственного позднего ребенка. Томлинсон, в отличие от Меррила, отлично учится и собирается остаться аспирантом на кафедре английской словесности. Пару раз попадался за превышение скорости на своем тандерберде, и все.
- А как он выглядит? - полюбопытствовала я.
- Красавчик, немного похож на Роберта Тэйлора. Так вот, эти ребята были как трое мушкетеров, а перестали общаться... угадай когда?
- За месяц или чуть раньше до исчезновения Фелисити, - скучным голосом предположила я. - Дрейпер, давай рассказывай, зачем я про них слушаю. Не надо мне драматических пауз, не тяни кота за тестикулы.
- Вообще-то, рассказывать больше нечего, - сказал Дрейпер и, наверное, услышал мое шипение в трубке, потому что заторопился с ответом. - Просто, как ты знаешь, подруга Фелисити Эдна состоит в сестринстве Ридинга, и сестринство с братством часто устраивают совместные вечеринки; ну а платье Фелисити наводит на мысль, что она надела его на какое-то событие, отличное от похода в кино или в кафе-мороженое.
- Ты думаешь, что Фелисити пришла на вечеринку по приглашению Эдны, а там увидела нечто, что дало ей право шантажировать Меррила?
- Если честно, я думаю, что она шантажировала не только Меррила, но и Томлинсона, и Льюиса, - сказал Дрейпер. - Никаких улик, кроме того, что она потратила больше трех тысяч, полученных от Меррила... Мне кажется, остальным хватило ума расплатиться с ней не чеком, а наличными.
- По-моему, ты притягиваешь факты за уши и превращаешь предчувствия в факты, - возразила я, чтобы заглушить иррациональную уверенность в правоте Дрейпера, которая всплыла откуда-то из подсознания. - Кстати, если ее платье оттуда, то она не только увидела...
- Ты ведь не нашла следов спермы на платье?
- Нет, кроме тех пятнышек крови - ничего.
В моей голове вдруг промелькнуло какое-то смутное воспоминание... что-то, связанное с жизнью университета...почему-то оно ассоциировалось с отвращением и презрением, но не пережитыми лично, а...
- Я потрясу Льюиса, мне кажется, он самое слабое звено в их компании, - задумчиво произнес Дрейпер, и мысль исчезла.
Я согласилась, что потрясти Льюиса стоит, тем более что и улики на него какие-никакие имеются, в отличие от двух остальных, как их... Меррила и Томлинсона, и мы попрощались. Перед тем, как положить трубку, он похвастался, что вычислил, кто прислал фотографии хозяйке "Афродиты", чтобы спровоцировать развод - это оказалась та самая любовница анестезиолог. "Предсказуемо", - буркнула я, и Дрейпер, кажется, расстроился.
Перед уходом домой я решила навестить липофага; по моим расчетам, ему уже пора было переходить на голодную диету; но график, который вывесил Эндрюс над термостатом, говорил, что липофаг уже два дня стабильно держался на отметке в восемь унций, хотя должен был уже дойти до одиннадцати. Странно.
Я подошла как раз ко времени сокращения, и на моих глазах бульон замутился сотнями крошечных капелек жира с непривычно ярким перламутровым оттенком. Я наклонилась, чтобы разглядеть их получше, но Эндрюс крикнул мне из своего угла:
- Я иду, иду, я уже сейчас промою!
Он торопливо отстранил меня от термостата, и я решила не мешать ему изображать кипучую деятельность. На меня вдруг нахлынула усталость, и я решила, что сегодня, когда приду домой, не буду ни заваривать кофе, ни открывать "Патогистологию", ни слушать саксофон Санни. Простой маршрут: душ и спать.
К моему глубокому удивлению, мне удалось полностью воплотить мои планы в жизнь, и утром я проснулась бодрой и со свежей головой.
По дороге на работу я пыталась понять, действительно ли мое испорченное настроение и вчерашняя усталость имеют какое-то отношение к тому факту, что Фелисити Питерс оказалась шантажисткой. Даже если это и правда, почему я должна расстраиваться? Неужели потому, что мне хотелось более изящного ответа на загадку?
И если она шантажировала всех троих, кто из них набрался смелости ее убить, Томлинсон, Меррил или Льюис, и как я могу это определить, если я две трети подозреваемых в глаза не видела?
На работе меня ждали пустые столы и Эндрюс, которого безделье никогда не смущало. Правда, ему все равно не удалось насладиться им вволю: сверху спустился профессор и напомнил про грядущую проверку; так что остаток дня Эндрюс бегал с журналом инвентаризации, лепил скотчем номера на все, от микроскопов до настольных ламп, и жалобно причитал, разыскивая то ящик с биксами, то недостающий корцанг.
В полдень позвонил Дрейпер, и я схватила трубку раньше Эндрюса.
- Так вот... - сказал детектив и сделал одну из нелюбимых мной драматических пауз.
- Да?
- Я допросил Льюиса. Он сознался, что посещал Фелисити в ее доме, но и только.
- То есть признал то, что уже было известно. А биологический материал дал?
- Я уже выслал тебе его слюну и отпечатки пальцев. И отпечатки пальцев Эдны Митчелл.
- А она знает, что ты их взял?
- Нет, а зачем девушку волновать раньше времени? Я украл ее стаканчик с кофе.
- Значит, ее отпечатки неофициальные, - кивнула я, забыв, что собеседник меня не видит. - А Льюис сказал, откуда он узнал про то, что Фелисити жива и где, собственно, живет?
- Льюис утверждает, что Фелисити сама позвонила ему.
- Да неужели? И когда это случилось?
- Через полтора месяца после имитации самоубийства.
- Эээ...Она к тому времени уже поселилась в доме Коулов, да?
- Да, и она сразу пригласила его к себе.
- А Эдне Фелисити сказала о своем воскрешении?
- В том-то и дело. Льюис твердил, что Фелисити очень просила его ничего не говорить Эдне, и он послушался.
- А почему?
- Будто бы Эдна
