Прошел, наверное, целый час в бесплодных попытках отдаться Морфею. Айрис выключила телевизор и тоже пошла в душ. Она не просила меня показать, как им пользоваться, поэтому я решил, что он не сильно отличается от тех, что были в ее мире. Мне хотелось думать, что она не станет пользоваться моим мылом, на котором прилипли мои волосы.

Айрис вышла из душа и направилась в сторону моей спальни. Наверное, хотела спросить что-нибудь про волосатое мыло или мокрое полотенце. Я сделал вид, что сплю, а на самом деле смотрел сквозь прищур. Мне показалось по темному силуэту, замершему в дверном проеме, что она обнажена. Значит, она хотела спросить про сухое полотенце, которого у меня не было.

— Я ничего не вижу, Гордей. Подай голос, — необычным, более низким тембром, отдающимся у меня в животе сладкой истомой, попросила она.

— А? Что? — прикинулся я не понимающим спросонья.

Айрис подошла к кровати и пошарила по одеялу руками, затем резко откинула его в сторону, по-хозяйски нащупала мои трусы и также резко сдернула их с меня. Я впал в коматозное состояние оцепенения, потеряв возможность двигаться. Ее горячее тело обжало меня, как термоусадочный кембрик, и пришло в движение. Это происходило со мной сейчас, но я не верил этому. Ее волосы касались моего лица, мои руки чувствовали ее обнаженную грудь, но мой рассудок, видимо, из чувства самосохранения не давал мне полностью осознать происходящее.

— Крепыш, — Айрис упала рядом со мной, тяжело дыша, после того, как меня перестали бить конвульсии.

— Ага, спасибо, — ответил я первое, что пришло на ум.

— Значит так, Гордей, — она положила мне руку на грудь и принялась крутить на ней волосы. — Я, как хороший человек, отблагодарила тебя за гостеприимство, но это не значит, что между нами что-то есть или будет. Надеюсь, ты человек умный, и не начнешь строить планы на меня.

— Да я и не думал ничего такого, — на самом деле я уже успел построить долгосрочные планы и возомнить себя ее парнем.

— Всё, надеюсь, теперь ты уснешь, — Айрис спрыгнула с кровати и бесшумно ушла.

А я не мог уснуть еще часа два, не веря, что со мной это случилось. Будильник вырвал меня из необычайно глубокого сна. Обычно я просыпался раньше него, но в это утро сбились все фазы. Через невероятные усилия оторвал голову от подушки, вытянул руку и отключил трезвонящий и вибрирующий телефон. По мере пробуждения ко мне приходили воспоминания о прошедшей ночи, приводящие в чувство посильнее ледяного душа.

Я оттопырил трусы и посмотрел на «друга», будто хотел удостовериться, что всего несколько часов назад он действительно познал дзен. Вид у него был как у раненого бойца, лежащего на бруствере. Сон улетучился, как не бывало. Даже фраза о том, что мы останемся после всего друзьями, не показалась мне обидной. Главное было сделано, курс молодого бойца сдан. Я вышел из спальни и заглянул в комнату, где спала Айрис. В слабом утреннем сумеречном свете я видел не многое. Космическая гостья спала на левом боку, свернув одеяло в трубочку и прижав его к себе. Одежды на ней будто бы не было. Мне захотелось подойти и потрогать ее, и даже поцеловать, но, превозмогая позывы, я решил этого не делать. Мало ли что можно подумать спросонья, когда кто-то, похрюкивая от наслаждения, размазывает слюни по твоему телу. К тому же у Айрис была нечеловеческая сила, способная свернуть мне шею, как цыпленку.

Я прикрыл дверь в ее комнату и пошел в ванную. Там мне пришла идея сгонять в магазин и приготовить для гостьи завтрак. Как настоящему мужчине мне теперь не пристало прикидываться скупердяем. Я быстренько оделся и бегом направился к ближайшему магазину. Благо, все они открывались рано. Из всего ассортимента по моему карману я купил: сосиски, молоко, хлеб, вафли и готовое сухое картофельное пюре. Сумма на чеке, конечно, вызвала у меня легкое головокружение. Я подумал, что после вчерашней встречи с Айрис вся моя жизнь начала головокружительно меняться, и надо бы начинать привыкать к этому.

Айрис все еще спала, эротично раскинув ноги по кровати. Меня передернуло от грешных мыслей, что я мог бы сотворить с ней, будь уверен, что она тоже не против. Однако я не был в этом уверен, и потому поспешил приготовить завтрак. Надо было сделать его и успеть накормить гостью до работы. Я был занят готовкой, и потому не услышал, как вошла Айрис. Выглядела она немного заспанной, но милой и домашней. На ней был надет какой-то безразмерный халат моей тетки.

— Хорошего утра, — пожелала она мне, размяла лицо руками и собрала волосы в узел. — Как спалось? — спросила она интригующе.

Я смутился.

— А, хм, хорошо. Спасибо.

— Не благодари. Чем у тебя так вкусно пахнет? — она приподнялась, чтобы заглянуть в кастрюлю с кипящими в воде сосисками.

— Сосиски, — ответил я простовато.

Айрис посмотрела на меня, будто я пошутил, а она не поняла шутку.

— Что?

— Сосиски, — повторил я.

Она поднялась из-за стола и заглянула в кастрюлю. Наткнула поварской двузубой вилкой одну из них и вынула из воды. Прикрыв рот ладонью, она рассмеялась, как над чем-то неприличным.

— Почему тебе смешно? — удивился я.

— Почему у нее такое название? Ее надо сосать?

Я покраснел еще сильнее. История появления названия у этого продукта мне была неизвестна.

— Нет, почему, её едят, — я взял вилку с сосиской из ее рук и осторожно откусил горячий краешек. — Еще не готово.

Я вернул сосиску в воду.

— Я бы назвала эту штучку пипиской.

Айрис как будто нравилось смущать меня пошловатыми шутками.

— Зови как угодно, если это не испортит тебе аппетит.

— Ну, ты же знаешь, человеку, который вырос на синтетической еде, испортить аппетит можно только ею.

— Айрис, садись, я буду подавать завтрак, — попросил я ее вежливо, но настойчиво.

Она села на свое место и принялась ждать. Я разложил по тарелкам пюре, положил в него по три сосиски и подал с хлебом. Айрис долго нюхала, как кошка, которая определяет качество еды по запаху.

— Чую синтетику, — призналась она.

— Возможно, она здесь есть. К сожалению, не все продукты сейчас делаются по соображениям полезности. Надеюсь, вкус тебя не разочарует, — мне он нравился. Я не злоупотреблял ни сосисками, ни пюре, поэтому их вкус мне не приелся.

Айрис копнула ложкой пюре и попробовала на язык.

— Ум, вкусно, — она самозабвенно погрузилась в завтрак.

Гостья не произнесла ни слова, пока не доела. Сосиски больше не смешили ее, а пюре не казалось искусственным. Она аккуратно собрала все остатки еды на тарелке и тщательно облизала ложку.

— Повар моей души, — произнесла она довольно, наверное, вместо спасибо.

— Еще чай с вафлями, — я поставил перед ней вазочку, в которую выложил сладости.