Инна

– Мам! Мам, мы тут! – орет Ник и машет мне рукой. Сжимаю крепче сумку на плече, ободряюще улыбаюсь Леське и, быстро осмотревшись по сторонам, шагаю через стоянку.

– Привет, Сень, – первым обнимаю лучшего друга Ника и замечаю шутливо: – А это что за бездомный рядом с тобой? – после чего перевожу взгляд на сына. Выглядит сынок и впрямь не очень. Волосы неопрятно торчат из-под кепки, футболка мятая. А на лице трехдневная щетина. Кажется, за неделю, что мы не виделись, Ник еще больше вытянулся. Вот к чему я никак не привыкну, так это к тому, что он стал выше меня на голову. Он же… он же мой маленький сыночек!

– Очень смешно, мам, – закатывает Ник глаза. После чего резко опускается на корточки. И улыбаясь, зажимает между указательным и средним пальцами курносый усыпанный веснушками нос сестры. – Привет, Лиса. Слышь, как меня мать обижает?

– Ага, – хихикает та.

– А чего тогда не защищаешь брата?

Вместо ответа Леська от души чихает. Раз, а потом еще. В проходах между машин раскаленный ветер гоняет сероватую вату тополиного пуха. Я каждый раз удивляюсь, откуда он берется, учитывая повальную вырубку тополей. Какая-то напасть. Ужас аллергика. Гадость, но… с изрядной долей ностальгии по детству.

– Давайте скорей в машину, – командую я и с намеком протягиваю руку сыну, чтобы забрать ключи от своей Тойоты. – Нам только аллергии после ларингита не хватало.

– Давай я вас отвезу, – невинно улыбаясь, предлагает Ник. Он обожает водить. Я это знаю. А потому хочу подарить ему подержанную машину на приближающееся двадцатилетие. Правда, я не уверена, что мне удастся наскрести необходимую сумму. Совсем недавно я спустила все свои сбережения, чтобы, наконец, закрыть ипотеку. И теперь чувствую легкую панику, оставшись без заначки на черный день.

– Ладно, – нехотя соглашаюсь я.

К чести Ника, в машине царит идеальный порядок. Видно, что тот за ней как следует ухаживал. Даже пыль не успела скопиться. Мы рассаживаемся по местам и плавно трогаемся с места. Леська вертит рыжей головой по сторонам, будто не видела этих улиц целую вечность, и с восторгом рассказывает парням о своих приключениях в больнице. Удивительно, как легко ей далось происходящее. Подумаешь, чуть не задохнулась. Подумаешь, уколы ставили и давали пить горькие таблетки. Зато она познакомилась с мальчиком из соседней палаты. А один раз, перед самой выпиской, ей даже позволили покормить рыб в огромном аквариуме на посту дежурной медсестры.

Вот бы и мне так легко ко всему относиться. А я… Я с трудом гоню от себя панику. Стоит вспомнить момент, когда Леська начала задыхаться, и  меня бросает в холодный пот. Не знаю, смогу ли я забыть это хоть когда-нибудь. Я не могу спать, опасаясь, что приступ повторится.

– Инна Дмитриевна…

– М-м-м?

– Мы приехали, – растягивает губы в улыбке Сеня. Старше моего Ника на четыре года, этот парень выглядит и того взрослее. Серьезный. И такой… основательный, что ли. Он ниже ростом, зато шире в плечах. Его фигура кажется оконченной. Арсений уже мужчина, в то время как Ник будто застрял в некоем переходном периоде. Уже не пацан, но еще и не взрослый мужчина. – Устали вы, наверное? – тихо интересуется он.

– Да уж. Мечтаю выспаться.

Открываю дверь, выхожу из машины. Ехали мы минут сорок. Но Леське и этого хватило, чтобы выдохнуться. Все же последствия болезни дают о себе знать. Я вздыхаю и наклоняюсь, чтобы взять ее на руки, но меня отодвигает в сторону Сеня.

–  Я ее понесу.

– Спасибо. – Я отхожу, не мешая парню осуществить задуманное. Когда ты мать-одиночка, очень быстро учишься принимать помощь посторонних. А тут даже просить не приходится. 

Дома хорошо. Дома знакомо пахнет. Ванилью и чем-то еще…

– Бабуля заходила. Сварила борщ и нажарила котлетосов. Я хотел сам, но из-за сессии…

– Ты молодец, Ник. Не парься, – отмахиваюсь я и встаю на цыпочки, чтобы поцеловать сына в щеку. Он не пытается уклониться. И никогда не пытался. Хотя подростки обычно ненавидят всякие нежности. Или просто стесняются. Ник не такой. Ник – ласковый и надежный. Он самый главный мужчина для меня. Ни одного дня своей жизни, как бы ни было тяжело, я не жалела, что родила его в семнадцать. Я даже смирилась с тем, как он был зачат. Если мне пришлось это пережить, чтобы получить вот такого сына – что ж. Значит, так надо.

– Иди, ложись, отдыхай, – командует сыночек. – Леська тоже в отрубях, а если проснется, мы с Сеней за ней приглянем. Я тебе в своей комнате постелил.

– Сначала в душ, – мямлю я.

– Я уже включил воду, – говорит Арсений, выглядывая из-за двери. Я чуть хмурю брови, потому как в этом мне видится что-то неправильное. Но так и не найдя причины для беспокойства, просто благодарно киваю и иду на убаюкивающий звук льющейся из-под крана воды. Моюсь и засыпаю под звуки ФИФЫ, доносящиеся из гостиной. Становится понятно, почему Ник выделил мне с барского плеча свою комнату. Он просто хотел погонять в приставку на самом большом телевизоре в доме. Если бы я завалилась спать на свой диван, им бы пришлось довольствоваться телеком с гораздо меньшей диагональю. Ишь, какие продуманные.

Переложив ответственность за Леську с больной головы на здоровую, сплю я весь день. Встаю лишь ближе к ночи, чтобы дать дочке лекарства. Ник с Сеней наигрались и засели за конспекты.

– Сеня останется у нас ночевать. Ты не против?

– Не-а, – зеваю. Арсений поступил в мед после училища. Он знает побольше Ника и может ему помочь. Так что я только за. – Глянешь на Леську, перед тем как надумаете спать?

– Заметано.

Утром вскакиваю раньше всех. Ник с Сеней спят на диване в гостиной, повернувшись друг к другу задницами. Леська дрыхнет в детской. А я, пожалуй, впервые за эту сумасшедшую неделю чувствую себя по-настоящему отдохнувшей. Зверски хочется есть. Стараясь не шуметь, все же кухня у нас соединена с гостиной, достаю йогурт и пью его, прежде чем взяться за приготовление завтрака.