Дожёвывая последний чесночный кусочек жареного хлеба, разве что пальцы не облизывала. Ещё никогда не пробовала такую вкуснотень. Шаря по тарелкам взглядом, с сожалением понимала, что обед закончен.

— Подавальщица! — прорычал господин Валынский, бросив салфетку на деревянную дощечку.

Рядом с нашим столиком тут же нарисовалась тощая особа с впалыми щеками.

— Ещё один стейк, господин? Мясо у нас особенно нежно…

Он поднял руку, призывая её к тишине.

— В пакет навынос гренок и сделайте несколько палочек с мясом на углях. Повторяю, мы забираем всё с собой.

— Вам пришлась по вкусу наша маринованная вырезка?! О, я готова вам предложить куда больше…

— Не мне понравилось, — Эмес как-то странно поморщился.

— Девушке? — подавальщица растерянно хлопнула ресницами и обернулась на меня. — Какая редкость. Обычно женщины у нас предпочитают лёгкую пищу: салатики, варёные овощи, тёртую морковь. Все же дамы…

Она умолкла, не закончив фразу, и послала мне неуместно снисходительный взгляд. Нахмурившись, я лишь пожала плечами.

Это она что пытается неумело намекнуть, что я слишком много ем?

Мой сопровождающий ей не ответил. Склонив голову набок, он ждал немедленного исполнения просьбы.

— Конечно, господин, — до девицы наконец дошло, что реплики её оказались не к месту.

Прижав к груди дощечку с меню, она спешно скрылась в помещении кухни.

Дверь в харчевню скрипнула, и вошли новые посетители.

— Нам нужно спешить, Алевтина, иначе застрянем здесь до вечера.

— Да, конечно, — я оторвала взгляд от богато одетой дамы. Её длинное серое платье в пол выгодно гармонировало с сумкой, на которой красовался лейбл известного итальянского дома моды.

— Тогда идём.

Я кивнула, разморённая сытной трапезой.

Нам принесли несколько бумажных пакетов.

На стол легли медные монетки, и мы покинули харчевню.

* * *

На ничем не приметной платформе, кроме нас, таинственный дирижабль дожидались ещё несколько дам. Они стайкой сидели на кованной лавочке и вели неспешный разговор. В какой-то момент я поймала на себе взгляд сначала одной из них, затем второй…

Молодые женщины поглядывали на моё одеяние и, покусывая щёки, пытались сдержать улыбку.

Тяжело вздохнув, я примирилась с участью быть центром насмешек ещё как минимум час, а то и больше.

Поправив одеяло, завернула один его конец глубже, чтобы держалось крепче.

— Летит, — негромко произнёс господин Валынский.

Подняв голову, я без труда нашла в чистом небе точку. Она стремительно увеличивалась, пока не приобрела свои очертания.

Ну, нет! На то, что рисовали художники и, ловили в кадр фотографы прошлого века, это было не совсем похоже. Создавалось впечатление, что кто-то автобус подвесил на невероятно огромных размерах воздушный шар.

— Это и есть ваш дирижабль? — я взглянула на своего похитителя. — Несуразица какая-то.

— Не совсем, — Эмес, прищурился. — Здесь имеют место быть небольшие временные завихрения. Дирижабль не смог принять облик, соответствующий эпохе, вот и выглядит так странно.

Я подтянула одеяло, терзало меня нехорошее предчувствие.

Железная махина замерла над нашими головами и, кажется, приземляться не собиралась, если она вообще на такое способна.

— А как в него попасть? — я задрала голову, рассматривая днище дирижабля. — Он же в воздухе.

Словно в ответ на вопрос перед моим носом появилась верёвочная лестница.

— Это что шутка? — отступив на шаг, заметила, как там наверху отворили двери и ждут посадку.

— Нет. Вперёд! — Эмес указал пальцем в небо. — И поспеши.

— Только после вас! — меня перекосило.

Проявив малодушие, я отступила ещё на шаг. Сверху свистнули, и верёвочная лестница качнулась.

— Не выйдет, Алевтина. Дамы вперёд.

— Но почему? — я вцепилась в свой наряд, ладони внезапно вспотели. И вообще, так остро жить захотелось.

— Что значит почему? — ведун зловредно усмехнулся. — Во-первых, я не могу пойти вперёд тебя, потому что мне нравится вид под твоим покрывалом. И я непременно ещё раз его оценю, если начну забираться за тобой. А во-вторых, я обещал доставить тебя максимально живой. Опять-таки, это покрывало может помешать мне выполнить наказ любимой бабушки.

— Но…

— Ползи сказал! — рявкнул он щурясь.

Я бы, может, и поспорила, но на нас уже поглядывали остальные.

Поймав лестницу, мысленно молясь всем известным богам, я осторожно начала восхождение.

При этом даже не знала, что страшнее: сорваться самой или потерять одеяло. На последней перекладине меня ухватили под руки мужчины и затащили в салон этого странного транспорта. Вслед без всякой помощи вкарабкался господин Валынский.

Я тяжело дышала и мысленно падала в обморок. Цела. И плед при мне. И вообще, я герой!

Обняв за плечи, Эмес провёл меня вперёд.

Сидения здесь были такие же удобные, как и в предыдущем автобусе.

— Держи, — мне на колени легли бумажные пакеты из харчевни, — будет чем заняться час. А я вздремну. Не люблю полёты.