Шрифт:
Закладка:
В Красной Армии на тот момент развертывалось (не учитывая артиллерию «большой мощности») 133 отдельных артполка (94 корпусных, 12 пушечных РГК и 27 гаубичных РГК). (3, 19, 33 ) Полков было в полтора раза больше, чем у немцев дивизионов! Полки эти были разной структуры, но в основном трехдивизионного состава. Наличного количества орудий (в общей сложности 4,7 тыс. единиц) в основном хватало для их полного укомплектования. Но и останавливаться на достигнутом никто не собирался — утвержденный 7 февраля 1941 г. план производства артиллерийского вооружения на 1941 г. предполагал выпуск еще 2 тыс. орудий (300 пушек калибра 107 мм, 600 пушек калибра 122 мм и 1100 пушек-гаубиц калибра 152 мм).{30}
Многократное количественное превосходство дополнялось существенным превосходством в ТТХ артсистем (см. Таблицу 2)
Таблица 2
Удивительно, но факт — единственной артсистемой вермахта, пригодной для стрельбы на дальность в «20-км диапазоне», была 105-мм пушка К.18[13]. Однако по весу снаряда эта система не идет ни в какое сравнение с советскими А-19 и МЛ-20. Что же касается основной немецкой 150-мм гаубицы, то она, имея равный с МЛ-20 вес снаряда, уступала советским корпусным орудиям в дальности стрельбы на 4–7 км. Такое количество начинает уже переходить в качество, т. к. в условиях артиллерийской дуэли (контрбатарейной борьбы, выражаясь строгим военным языком) разница в досягаемости на 4–7 км позволяет — при наличии необходимого «человеческого фактора», т. е. грамотного командира и обученных артиллеристов, — подавить батарею противника, оставаясь при этом в относительной безопасности. Великолепные орудия А-19 и МЛ-20 оставались на вооружении советской армии несколько десятилетий после окончания 2-й МВ, а в армиях сателлитов СССР — вплоть до конца XX столетия.
Для разрушения особо прочных оборонительных сооружений (железобетонные ДОТы) предполагалось использовать тяжелые артсистемы (артиллерия «большой» и «особой» мощности, по принятой в СССР терминологии). Советские историки неустанно подчеркивали, что увлечение тяжелыми артсистемами наглядно и убедительно демонстрирует агрессивные устремления германского милитаризма. Огромные орудия весом по 15–20 и более тонн, на тяжелых колесных, гусеничных или даже железнодорожных платформах стоили недешево, но на Гитлера, как известно, работала вся Европа.
С помощью «всей Европы» (т. е. с использованием орудий чешского и французского производства) в вермахте удалось сформировать 41 дивизион, на вооружении которых числилось 388 гаубиц калибра 210 мм[14] и 40 тяжелых 173-мм пушек. Кроме того, было развернуто 7 дивизионов, вооруженных 150-мм пушками (по штату в каждом таком дивизионе должно было быть 9 орудий).{31} Всего набирается без малого 500 тяжелых артсистем («экзотику» вроде 600-мм мортир мы обсуждать не будем, т. к. заметной роли в событиях лета 41-го года они не сыграли).
На Сталина Европа не работала, а политика его была, как всем известно, неизменно миролюбивой. В результате к июню 1941 г. в Красной Армии числились 871 гаубица калибра 203 мм, 47 новейших мортир Бр-5 калибра 280 мм и 38 тяжелых пушек Бр-2 калибра 150 мм.{32} Итого (не считая «экзотику») 956 артсистем крупного калибра. Основной структурной единицей были гаубичные полки РГК большой мощности, по три дивизиона в каждом (было два разных штата — по 24 и 36 орудий в полку), на вооружение которых поступали 203-мм гаубицы Б-4. Таких полков развертывалось 33 (по другим источникам — 34), и это был один из немногих структурных элементов советской артиллерии, в котором наличного количества орудий заметно не хватало для полного укомплектования по штатам военного времени. В результате пришлось довольствоваться всего лишь двойным численным превосходством над вермахтом.
Верная своим традициям[15], советская историческая пропаганда, умалчивая о реальных фактах превосходства советской артиллерии, соорудила развесистый миф о «катюше». В сотнях книг и газетных статей было рассказано о том, как «ретрограды» из Главного артиллерийского управления тормозили разработку этого «чудо-оружия», но правда восторжествовала, за день до начала войны реактивная установка залпового огня БМ-13 была принята на вооружение, и уже 14 июля 1941 г. батарея «катюш» нанесла первый сокрушительный удар. «Батарея стерла с лица земли железнодорожный узел Орша... Боевая эффективность нового оружия превзошла все ожидания… Впоследствии с этого участка фронта гитлеровцы вывезли три эшелона убитых (их-то куда повезли?) и раненых». В дальнейшем «гитлеровцы пытались, но до самого конца войны так и не смогли создать ничего подобного».
Ничего подобного на вооружении вермахта, действительно, не было. И не случайно. Пороховые ракеты были известны еще древним китайцам, и в средневековых летописях встречаются разрозненные упоминания об использовании при осадах крепостей чего-то похожего на ракету. Но для того, чтобы превратить новогоднюю «шутиху» в систему оружия, способную не только «навести панический ужас на врага», но и уничтожить заданную цель, необходимо было решить целый ряд сложных научно-технических вопросов. Первейшим из них был выбор способа стабилизации траектории полета ракеты.
Разработчики советских неуправляемых ракет выбрали аэродинамическую стабилизацию. Ту самую, которая успешно используется в военном деле, начиная с оперенной стрелы для лука или арбалета. Просто, дешево, но для эффективной стабилизации нужна достаточно высокая скорость полета (аэродинамические силы зависят от квадрата скорости потока воздуха). Ракетный снаряд калибра 82-мм (РС-82) с аэродинамической стабилизацией был разработан и успешно применялся советской боевой авиацией еще начиная с боев у Халхин-Гола. Для авиации это было дважды удачное решение. Во-первых, к моменту пуска ракета уже движется относительно воздушной среды со скоростью 100–120 м/сек. Во-вторых, «все познается в сравнении» — на фоне основного на тот момент стрелкового вооружения самолетов (пулеметы винтовочного калибра и легкие 20-мм пушки) РС-82 был необычайно мощным инструментом огневой поддержки наземных войск.
Попытка использовать те же подходы для создания наземной системы реактивной артиллерии с неизбежностью вела в тупик. Для того, чтобы к моменту схода ракеты с направляющих она обладала достаточной скоростью, сами направляющие приходилось делать длинными (5 и более метров), что увеличивало габариты и вес установки (пусковая установка «катюши» — разумеется, без учета веса автомобиля — весила 2200–2300 кг), а в структуре веса ракеты большую часть занимал маршевый двигатель. Впрочем, и при этих усилиях и затратах рассеивание ракетных снарядов было огромным (по таблицам 1942 г. при дальности стрельбы 3000 м боковое отклонение составляло 51 м, отклонение по дальности — 257 м).
Немецкие инженеры, ставшие в конце 30-х годов абсолютными мировыми лидерами в ракетостроении, пошли другим путем. Реактивные снаряды германской армии стабилизировались вращением, которое обеспечивалось истечением раскаленных газов через систему сопел, установленных под углом к продольной оси снаряда. Мало того, что такой способ стабилизации
