Шрифт:
Закладка:
Йен не знал, что любой другой чародей его уровня не смог бы выдержать этой пытки и минуты, что уж там говорить о каком-то сопротивлении? В это болото вряд ли отважится ступить даже опытный архимаг без крайней на то необходимости. Йен держался лишь на силе воли, балансируя на самом краю, рискуя в любой миг соскользнуть в пропасть, из которой уже не будет спасения. И в тот момент, когда воля полностью оставила его, в сознании ярко-серебристым огнем вспыхнула перевернутая пентаграмма.
Ну что же ты медлишь, чародей? — Раздался в голове шелестящий Голос. — Смелее! Разожги свой костер!
Маг вздрогнул. Невидимые сковывающие путы ослабли. Он готов был поклясться, что слышал голос Рэль, но она стояла далеко, жадно взирая на ход боя.
Йен почувствовал Силу. Нет, Сила не принадлежала ему, не принадлежала она и зачарованному болоту, эта Сила исходила от чего-то более великого и древнего. Грубая и мощная, она не являлась средоточием чьей-то волшбы, а просто струилась подобно неудержимому потоку, обволакивала, заставляя успокоиться и взять себя в руки.
Йен потянулся к ней всем своим существом, жадно вбирая в себя и вплетая в простейшее заклинание огня, что только пришло в голову. Кончики пальцев покалывало, в ушах нарастал гул — никогда прежде такого не случалось. Да что там говорить, он никогда и не владел таким могущественным резервом! Долгожданные руны вспыхнули перед глазами, слепя и причиняя боль, как если бы он долго смотрел без защиты на полуденное солнце. Магия болота отпустила, и отчего-то чародей словно наяву представил себе молчаливые щупальца, вынужденные отступить и затаиться, чтобы потом обрушиться с новой силой.
Бурлящая в нем энергия достигла апогея, и над сражающимися прогремел неожиданно уверенный и исполненный могущества голос чародея:
— В укрытие!
Уже выбившиеся из сил воин и эльф не заставили повторять дважды и со всей скоростью метнулись к ближайшим стволам.
Скорпионы остановились. В их светящихся глазах-мхах застыли непонимание и озадаченность, смешенные с настороженностью.
«Все-таки в них есть разум», — подумал Йен перед тем, как произнес заклинание.
Слова сложились неожиданно легко. Чародей вскинул посох. Из синего кристалла грянула мощная струя огня и понеслась к древесным големам.
Огонь. От него не было спасения — наступал быстро, уверенно, безжалостно, жадно впиваясь своими языками в сухие стволы.
Раздался оглушительный нечеловеческий крик, полный тоски и боли. Вырванные из вековечного сна и вкусившие подобие жизни, эти существа не желали снова превращаться в тлен.
Йен полностью отдался волшебству. Магия, что струилась через него, захлестнула, заставив трепетать каждую клеточку тела, призывая испробовать свое могущество, испытать то, что чувствует человек, наделенный властью и величием. Осознать свое совершенство.
Он упивался заклятием, безразлично взирая на корчащихся в смертельной агонии големов. Ничто не тронуло его суть. Возможно, раскаяние придет позже, захлестнув с головой и опустошив душу, но не сейчас…
Сейчас он был подобен богу.
Обезумевшие големы заметались из стороны в сторону в бесплодных попытках потушить пламя. От их прикосновений ветви и кусты также занялись, и теперь все вокруг было объято пламенем. Лишь когда древесные скорпионы перестали дергаться и странное подобие жизни покинуло их навсегда, Йен почувствовал нестерпимый жар от огня и остановился. Медленно обвел взглядом полыхающую топь и взмахнул рукой. Чтобы потушить пламя, ему даже не понадобилось произносить слова — Сила, что струилась по его жилам, в этом не нуждалась.
Огонь быстро погас, и, подобно тому, как лавина сходит с горных вершин, на чародея обрушилась слабость. Как подкошенный, он рухнул на колени и лишь рука, крепко сжимающая посох, уберегла его от попадания лицом в грязь. Пустота внутри растекалась леденящими волнами, судорога скрутила все его существо, тошнота подкатила к горлу. Боль разрывала на части не только тело, но и калечила душу.
Сила, которую позаимствовал маг, не была предназначена для простых смертных.
Он понял это слишком поздно.
Сознание начало ускользать, и Йен провалился в спасительную тьму.
У себя в храме Самаэля, стоя подле алтаря, Верховный Жрец видел всю территорию врага. Заклинание единства позволяло ему смотреть глазами золотой драконессы.
Как только черная тень нависла над западом, драконы Света покинули Ровен, чьи пещеры служили им домом, и присоединились к рыцарям Розы.
Долгое время люди не видели в небе драконов. Настолько долгое, что рассказы о них превратились в легенды и мифы, которые рассказывали детям перед сном. Но вот час настал. Драконы Света, когда-то давным-давно принесшие клятву явиться на зов Тэрна, если тому будет угрожать опасность, сдержали слово. Неся на себе вооруженных всадников, успешно отражали атаки своих темных сородичей.
Аиша пролетала над Ариаканом. Город выглядел почти вымершим. Нет, он не был разрушен. Его взяли под покровом ночи с воздуха в час, когда жители мирно спали. Никто не ждал войны. Никто к ней не готовился. Захватчики старались не убивать простых жителей без особых причин — Медегме не нужен был пустой и мертвый мир, где не останется ничего, кроме золы и пепла. Вскоре темное войско двинулось дальше, а следить за порядком в Ариакане остался гарнизон соргов, беспрерывно патрулирующий несчастные улочки.
Когда-то многолюдные переулки, базары и площади теперь опустели. Только дым, поднимающийся из труб домов, мог поведать, что люди все еще здесь жили, но страх перед захватчиками мешал им лишний раз покидать свои жилища.
Золотая драконесса видела и разграбленные деревеньки, и наглухо закрытые врата Лориэля, и войско, окружавшее царство гномов. Видела выжженные пустыри, где некогда цвели луга и колосились поля. Вид истерзанной земли вызвал в ней жалость, печаль и бессильную ярость.
Неужели такая же судьба постигнет весь Тэрн, и в этом мире не останется ни одного уголка, где человек смог бы чувствовать себя свободным?..
Аиша уже возвращалась назад, когда услышала исполненный дикой ярости рев. Но развернуться и отразить атаку не смогла — слишком стремителен был враг.
***
Коготь парил над землей, наслаждаясь полетом. Закатное солнце неспешно уходило за Лориэль, заливая багровыми лучами западные земли, а за ним по пятам крались серые беспросветные тучи.
Деревушка у безымянной реки стояла на главном имперском тракте, по которому в прежние времена часто проходили купеческие караваны. С наступлением темной армии тракт опустел, и поселение быстро пришло в упадок. Затем на порог пришло войско архимага, грабя и угоняя скот, убивая всех, кто пытался этому воспрепятствовать. От некоторых домов осталось лишь пепелище.
Дракон разочарованно вздохнул — его уже давно мучил голод, а поживиться здесь было нечем. Он еще раз окинул взглядом окраины деревни и тут заметил три белых пятна на чудом уцелевшем и уже покрывшемся пожухлой травой лугу.
