верю!

Как только я начинаю привыкать к поведению мужа, принимаю его новую сущность. Как тут же Булат показывает ещё более ужасную и тёмную сторону.

Он ведь действительно может увезти Ильдара. У него есть разрешение на это, как и у меня. Мы делали, когда ездили за границу.

То мы с сыном приезжали раньше. То Булат просил оставить его день, а я уезжала раньше, чтобы подготовить всё к приезду сына.

Все документы для вывоза ребёнка у Усманова есть.

— Как ты меня нашёл? — спрашиваю дрожащим голосом.

— Тебя это волнует? — Булат скалится хищным зверем. — Променяешь сына на своего любовника?

— Ты променял! На любовницу. А теперь пытаешься повесить на меня все грехи? Что скажешь дальше? Что я виновата в твоих изменах?

— Может быть. Возможно, если бы моя жена не шлялась по всяким отелям, то и мне бы не пришлось?

— Боже, Булат, ты себя слышишь?

У меня получается вывернуться из захвата мужа. Скорее, он отпускает меня. Отхожу на несколько шагов, взмахиваю руками.

Меня раздирает желанием устроить скандал, крик уже сидит в горле. Я не могу больше сдерживаться. Это всё похоже на какой-то сумасшедший дом.

Может…

Может у мужа действительно есть какие-то проблемы? А я их не заметила за столько лет. Но не способен мой любимый на такое.

Осеннее обострение?

— В чём ты меня обвиняешь? Что я здесь ночевала? Ты выгнал меня посреди ночи, — перечисляю, отходя от мужа. — Где мне было оставаться? Я могла умереть!

— На улице не так холодно, — безжалостно отмахивается муж. — Всё было под контролем.

— Я была под контролем? — переспрашиваю. — С каких пор у нас всё так происходит? Как ты можешь мне угрожать сыном? Тебе совсем меня не жаль? Если ты разлюбил… То почему просто не развестись? Зачем делать мне больно?

Я всхлипываю. Обещаю себе, что это последний раз. Последняя воля моим чувствам. Но мне нужно окончательно выплеснуть эмоции, иначе они сожрут меня живьём.

Как это возможно?

Мужчина, которого я когда-то выбрала, оказался таким подлецом. Я доверилась, открыла сердце и душу. Полностью ему отдалась, ни о чём не переживая.

А он вытер ноги о моё доверие, потоптался по хрустальному сердцу.

Отворачиваюсь, потому что Булат не заслужил видеть мои слёзы. Поспешно стираю их, но те всё не заканчиваются. Я стала жутко эмоциональной, что очень не похоже на меня.

Тело простреливает иголками, когда меня резко обнимают за талию. Муж прижимается со спины, давит ладонью на живот, удерживая меня на месте.

— Прости, — звучит уже забытый нежный голос мужа. Булат упирается подбородком в моё плечо, крепче обнимает. — Прости меня.

— Отпусти.

— Не могу. Ты права, Аль. Я во всём виноват. Но стоит подумать, что ты тут была с другим — как я зверею. У вас ничего не было? Поклянись.

— Я тебе не изменяла! Но после того, что ты устроил — ты не имеешь права мне что-то предъявлять.

— Клянёшься? — повторяет с нажимом.

— Клянусь.

Я отвечаю лишь потому, что вдруг муж использует это против меня? Расскажет в суде, что я была в номере с незнакомым мужчиной?

— Хорошо, — выдыхает, не реагирует на мою попытку освободиться. — Тогда поехали домой? Я погорячился, поступил неправильно. Я знаю, Аль. Я… Мне нет оправдания.

— Рада, что ты это понимаешь.

— Но дай мне шанс исправить. Я просто так испугался, что потеряю тебя… Что начал говорить весь тот бред, с ума сошёл. Хотел сохранить нашу семью любой ценой. Прости меня, моя хорошая.

— Булат…

— Я знаю, поступил чудовищно. Милана — это блажь, случайность. Всего одна встреча. Естественно, с ней больше ничего не будет. Ни с кем. Мне только ты нужна.

— Но при этом ты мне изменил!

— И я заслужу твоё прощение. Обещаю, Аль, всё снова будет хорошо. Клянусь. Просто дай мне шанс исправить ошибку. Я больше не сделаю тебя больно.

Я слушаю всё это, прикрыв глаза. Внутри всё раздирает от желания поверить мужу. Это ведь Булат, мой любимый, самый родной. Он сплошная нежность ко мне.

Даже в наш первый раз муж был очень мягким, постоянно беспокоился, что сделал мне больно. Казалось, переживал больше меня.

Он ведь не может быть действительно таким жестоким, каким был эти сутки.

Что-то случилось.

— Простите, что прерываю. Но я бы хотел получить свой номер обратно, раз вы всё решили.

Голос Ильяса звучит как гром среди ясного неба. И реальность потоком ледяного дождя обрушивается на меня.

Я дёргаюсь, вырываюсь из объятий мужа. Встречаюсь взглядом с Ильясом, который смотрит на меня разочарованно. И с ноткой усмешки, словно он именно этого и ждал.

Я не должна оправдываться перед Ильясом. Но меня тянет отрицать увиденное. Это всё не так, как выглядит.

Я не как те девушки, которые к бывшим возвращаются. Но Булат и мой сын…

Усманов кривится, рассматривая другого мужчину. Желваки играют на его лице, муж едва сдерживает злость.

— Поехали домой, — произносит хрипло, переплетая наши пальцы. — Ильдар по тебе очень соскучился.

Угроза Булата стучит в голове. Он так красиво говорил, но перед этим — обещал увезти сына. Если я не вернусь, то могу больше никогда не увидеть Илю!

— Едешь, Аль?

Это Ильяс спрашивает.

И мне кажется, что это самый сложный выбор в моей жизни.

В какую из пропастей броситься, чтобы спастись?

Глава 10

— Может, если поплачешь — станет легче?

— Я не собираюсь плакать!

Отталкиваю стакан, протянутый Ильясом. С ногами забираюсь в кресло. Боже, я ведь не могла на самом деле это сделать.

Я отказала мужу!

Я выбрала войну с ним.

Чем я думала?

Меня качает, будто маленькую лодочку в самый ужасный шторм. От одного решения к другому. От уверенности до тотальной паники.

Я знаю, что сделала правильно. Зна-ю. И я не привыкла жалеть о чём-то. Если приняла решение, то нужно с ним жить.

Просто в голове сдавливает, фантазии рисуют самый ужасный исход. Давлю на виски, чувствуя, что ещё немного — и я просто не выдержу.

— Ты устала, тебе нужно поспать, — Ильяс принимает новую попытку отправить меня отдыхать. — Иди в спальню.

— Знаешь, у тебя очень странные методы затащить меня в постель, — фыркаю, а мужчина широко улыбается. — Я в порядке. И я не смогу сейчас заснуть! Божечки, я выставила Булата прочь. А мой сын…

Не хочу даже вспоминать, каким злым стал муж, стоило произнести отказ.

Хриплое дрожащее «нет» до сих пор звучит в моей голове.

Булат вышел из себя, все сладкие речи оказались забыты. Но Ильяс не