События неслись вскачь, словно постоянно и жесточайшим образом пришпориваемая лошадь. Мирные переговоры с таино, которые всё длились, длились, но всем было очевидно — миру быть. Просто обе стороны, уподобившись двум базарным торговкам, выбивали друг из друга наиболее выгодные для себя условия. По факту же что от Анакаоны, что от Веласкеса с Бастидасом на Эспаньолу полетели послания — от кого приказы, от кого настоятельные просьбы, подкреплённые авторитетом находящихся по ту сторону океана монархов — немедленно прекратить любые нападения. Перемирие, по-простому говоря, оно уже состоялось, дело было лишь за официальным заключением мира. Того самого, от которого изволил кривить рожу вице-король Нового Света и наверняка бесился властелин империи Теночк, наш главный и основной нынче враг. Это было хорошо.

Не менее хорошими известиями оказались и поступающие с направлений вроде как «вспомогательных» ударов. Выходка коменданта Тулума — рискованная, на грани фола, за которую выпороть бы паршивца — принесла успех. Победителей же, как известно, не судят, хотя берут на заметку во избежание новых «приступов удивления», могущих оказаться уже не столь приятными. Взятый с ходу Коба, причём быстро, нагло, с невеликими силами. Это событие, да почти сразу после падения Папантла, оно словно бы надломило боевой дух науа.

Своеобразно так надломило. Они вовсе не отказывались сражаться, просто в очередной раз убедились, что стены городов, казавшиеся им надёжной защитой при необходимости, ни черта ни стоят, когда рядом оказываются орудия, желательно большого калибра и в подобающем числе. Потому ацтекские военачальники и приняли, хм, негласное решение при серьёзной угрозе какому-либо городу просто оставлять его, не подвергая себя риску оказаться в каменной ловушке. Все бои, если нет иного выхода — вне городов, там, где артиллерия уже не так опасна, а лёгкое огнестрельное оружие частично компенсируется имеющимися у науа арбалетами. Их количество, кстати, заметно увеличилось.

А вот что оказалось действительно любопытно, как это отвлекающий рейд из испанского Веракруса по направлению к Халапа, второму из тройки наиболее значимых тотонакских городов. Ох и обстреливали выведенное Франциско Писарро из Веракруса войско, ох и мешали, наскакивая на разные его части, растянувшиеся по пути-дороге к цели, что с утра до вечера, что на ночной стоянке, что с вновь поднявшимся из-за горизонта солнышком. Потери были… немалые, причём с обеих сторон. Зато дошедший на чистом упрямстве к Халапа испанец увидел…. Оставленный войсками науа город он увидел. Не пустой, конечно, а тот, в котором хозяйничали только и исключительно тотонаки, сами, как оказалось, чрезвычайно удивленные таким резким уходом завоевателей.

Писарро только и оставалось, что не дать проявиться тем самым своим склонностям, о крайней нежелательности которых я его ещё при личной беседе предупреждал. Это касаемо жестокости к местному населению. Вроде бы пока эксцессов не наблюдалось, однако… за некоторыми людьми вот реально стоило следить.

Папантла, Халапа… Из трёх главных тотонакских городов оставалась лишь Семпоала, но с учётом возможности нанести встречные удары со сторону Папантла и Халапа, да по сходящимся в одной точке направлениям — становилось очевидным, что и этот город падёт либо будет оставлен, стоит нам с испанцами малость передохнуть, собраться с силами для нового рывка и воплотить оный в жизнь. Что затем? По всем стратегическим представлениям следовало сделать паузу на пару месяцев минимум, за время которой вооружить и натаскать на столь ненавидимую ими дичь тотонаков, да и продолжить переть вперёд с неумолимой грацией парового катка, тут пока ещё близкого к созданию, но ещё не воплощённому в металле и прочих материалах.

Следовало бы, только вот переговоры с тлатоани, от которых мне никак не стоило отказываться. Да и испанцам — всем, от злобствующего на складывающуюся ситуацию вице-короля до куда боле вменяемых военачальников и губернаторов — хотелось отдохнуть, набраться сил, освоить уже проглоченные на материке куски и, возможно, по итогам прихватить ещё что-то вкусное и земельно-обширное. Знали ведь, что Халапа за ними никак не останется, что этот город лишь важная фигура, которую предстоит пожертвовать, едва взяв. Зато земли вокруг Веракруса, немалая часть побережья… тут совсем другое дело. Будет чем порадовать Их Величеств в Испании. Что Изабеллу, любящую воевать не только мечом, но и перьями, что окунаются в чернильницу и коими выводят на бумаге нужные строки. Что Фердинанда, однозначно не могущего остаться не впечатлённым донесениями о падении одного укреплённого города империи Теночк за другим. К каждому есть свой ключ, нужно лишь верно его подобрать.

— Как они всё это едят? — возмущённо фыркнул Кроевич, отодвигая в сторону тарелку с пирожками из водорослей, лично мне напоминающих некоторые блюда из японской кухни. — И зачем ты, Чезаре, на стол ещё и насекомых по рецептам науа в блюдах и горшках поставить приказал. Знаешь ведь, что никто из нас и ты сам их есть не станет!

— Мы и не едим, — довольно флегматично отозвался спокойный вне боя Зигфрид фон Меллендорф, временно прибывший в Папантла, дабы кое-что по делам флота в Новом Свете обсудить. — Вот, тут и другого хватает. Томатли, маис, айаколт, циликайотли, чили. Они и по отдельности хороши, томатли даже просто, в сыром виде, если солью присыпать. Приготовленные с мясом или даже без хороши ещё сильнее. Новые вкусы, они меня радуют. Чревоугодие, но… Теперь это не грех, если из-за него жиром не заплывать.

Смотрю на беседу двух приближённых тамплиеров и поневоле улыбаюсь. Устроил, называется, пир в рамках сугубо ацтекской кухни, благо пусть ацтеков в Папантла и не осталось — пленных исключаем, не тот случай — но тотонаки за прошедшие годы даже рецепты блюд империи Теночк для себя перенять успели. Что до самих продуктов, так они во всей Мезоамерике практически одинаковы. И мне в большинстве своём знакомы.

Естественно, знакомы! Томатль — томат, он же «помидорус вульгарис». Маис, вестимо, кукуруза. Только вот размеры у початков раз так в несколько меньше мне привычных. Увы, века направленной селекции покамест если и начались, то до конечного результата им было ой как далеко. Айаколт — фасоль обыкновенная. Циликайотли — тыква. Ну и чили, он по всему миру чили — перец, однако, разной степени остроты, от совсем жгучего до вполне себе приемлемого.

Овощи Нового Света. Не все, вестимо, ведь тот же картофель произрастал значительно южнее. Ацтеки до него явно не добрались при всём значительном расширении своей империи. Но и уже присутствующие на столе в варёном, тушёном, печёном и иных видах, они показывали, что их есть можно, вкусно и ничуть не вредно. А пример