отметил, что это было очень опрометчивое решение со стороны Фугаку. Такого шанса упускать нельзя. Советник мог соврать Шисуи, но решил поступить лучше — только правда, голая правда.

— Ты часть платы за назначение Фугаку на пост Хокаге, — после его резких слов, глаза Шисуи широко распахнулись. — Ваш клан всегда хотел власти, а после нападения Девятихвостого обстановка в Конохе только накалялась. Перед деревней стоял выбор, что же делать с кланом Учиха. Допустить восстания мы не могли, это привело бы к гражданской войне, что могла перерасти в войну с другими деревнями. Третий медлил с решением, что стало одной из причин его отставки. Она же послужила решением проблемы клана Учиха. В ином случае, для сохранения мира, пришлось бы применить радикальные меры для предотвращения восстания.

— Восстание, — прошептал Шисуи. Он закрыл глаза и сжал кулаки. Данзо знал, что тот присутствовал на собраниях клана: у него был список всех, кто там был.

— Изначально меня интересовал только Итачи, но, — Шисуи встрепенулся, вновь вскинул голову и посмотрел на советника, — после вашей встречи с моими «ловцами», я решил, что заберу в Корень тебя. Итачи будет официально состоять в Анбу при отце и иногда выполнять задания от Корня. Шисуи, — Данзо дождался, когда внимание шокированного подростка снова сконцентрируется на нём. — Вы оба плата за мирную жизнь в Конохе. Плата клана за так лелеемую ими власть. Плата, — он подошёл к Шисуи и наклонился к нему поближе, — за жизнь всех членов клана Учиха. Цени… свою жизнь.

Медведь передал ему слова Шисуи: «Если порядок приходиться поддерживать силой, то кому он нужен?!». Сейчас Данзо показывал, что не всегда решал проблемы «только силой». Мерзко? За всё надо платить.

Шимура отошёл от задумавшегося подростка, давая ему время.

— Сейчас я поставлю тебе тату Анбу, — кивнул он на стол, — и кроме этого Джуин, что не позволит рассказывать о секретах Корня, даже в случае попадания под технику врага. Информация, к которой у тебя будет доступ в будущем, слишком ценна, её разглашение может послужить поводом к войне, — Данзо удовлетворённо отметил, что ненависть ушла из взгляда Шисуи, осталось только смирение. — У меня на тебя большие планы. Ты связующее звено между кланом, Корнем и Конохой. Помни об этом.

Оставив подростка приходить в себя, он покинул палату. Теперь тот будет добровольно выполнять задания организации.

— Киноэ, — обратился Шимура к ожидающему за дверью подчинённому, — меня не интересуют ваши разногласия и с сегодняшнего дня вы будете работать в паре. Вы оба, — он внимательно посмотрел на поджавшего губы подростка, — ценное приобретение Корня.

— Я понял вас, Данзо-сама.

***

Джинчурики весь извёлся с последнего их разговора, но хоть в кустах перестал сидеть в ожидании. Когда появилось свободное время, Данзо решил встретиться с ним вновь. Через полтора года джинчурики поступит в Академию и покинет приют. Чтобы сделать его сильным, необходимо оценить потенциал мальца. Данзо решил, что сейчас было подходящее время этим заняться.

Джинчурики он нашёл возле реки, где тот собирался вновь заняться рыбалкой. Возникнув у него за спиной, Данзо стал ждать.

— А-а-а!!! — малец заметил его только через минуту, взмахнул руками и плюхнулся в воду. — Дед, прекрати подкрадываться ко мне со спины!

— Перестану, как только ты научишься чувствовать чужое присутствие, — Данзо не обратил внимания на возмущение вскочившего мокрого джинчурики, обвиняюще указывающего на него пальцем.

— А?

— Ты ведь хочешь стать шиноби, верно? — тот на вопрос кивнул. — В таком случае, очень внимательно слушай то, о чём я буду тебе говорить. Пойдём.

Не обращая внимания на ворчания за спиной, Данзо отошёл немного от воды и встал в центре относительно ровной поляны. Когда советник остановился и развернулся к мальцу, тот не дал ему сказать и слова:

— Дедуль, а чему ты будешь меня учить? Я хочу уметь так же исчезать как ты! А ты огнём кидаться умеешь? А высоко прыгать? А… ай!

Удар тростью по голове оборвал тараторящего джинчурики. Данзо понял, что будет не просто.

— Сегодня ты будешь бегать.

— Что?! — громко возмутился джинчурики, перестав тереть макушку. — Бегать? Но дед, это же скучно! А как же крутые техники?!

— Нападай.

Джинчурики удивлённо захлопал глазами.

«Не Минато, совсем не Минато. Жаль».

— Если ты считаешь, что твоё тело готово к крутым техникам, нападай.

— Ну дед, ты сам напросился, — довольно засучив рукава кофты, джинчурики кинулся в прямую атаку.

Данзо чуть отклонился и мальчишка пролетел мимо, но зацепившись за конец его трости, споткнулся и упал. Моментально вскочив, тот потёр ушибленный нос и снова кинулся с занесённым кулаком. Данзо чуть перенаправил его удар, а второй рукой придал толчком ускорение в спину. Джинчурики смог с трудом устоять на ногах. Развернувшись и возмущенно сопя, он медленно стал приближаться. Все его атаки были просты до безобразия, медлительны, что было неудивительно: он ещё необученный ребёнок.

Данзо нужно было показать этому шумному джинчурики, что сейчас тот не умеет ничего.

— Так нечестно, ты используешь свою трость! — снова оказавшись на земле, возмущённо закричал джинчурики, когда Данзо поставил очередную подножку.

— Я же «дед», — издевательски пожал он плечами. — Трость часть меня, я не могу без неё.

От его ответа малец замер в ступоре и непонимающе захлопал ресницами.

— Итак, ты не смог ни разу дотронуться до меня. Всего десять минут и ты уже весь в пыли, дыхание сбито, — подвёл итог Шимура, отчего джинчурики возмущённо засопел. — Это значит что?

— Я слаб.

Похоже, тот не так глуп, как себя показывал.

— Верно. Чтобы стать сильным, надо много тренироваться. И начнём мы с укрепления тела. Бег, отжимания, растяжка. Заниматься пока можешь тут, — обвёл рукой поляну Данзо. — Я хочу увидеть, на сколько ты вынослив.

Узумаки молча встал и, упрямо поджав губы, побежал.

Шимура отметил его удивительную выносливость. Когда джинчурики больше не мог бежать и упал на землю, советник подошёл ближе и приказал ему встать. Узумаки еле открыл глаза и что-то проворчал. Взяв мальца за шкирку, Данзо в ответ бросил его в холодную реку, откуда тот моментально с криком выскочил. Советник мысленно признался себе, что ему начинало нравиться издеваться над ним: реакция