Шрифт:
Закладка:
С глазами сложнее. Они все выдают.
«Что б, тебя, Влад. Почему я вообще теряю разум рядом с тобой? Почему тело реагирует на любое твое проявление?».
Дольше задерживаться уже было некрасиво. Остальные могут заподозрить неладное. Последний раз смотрю на свое отражение и набравшись решимости выхожу из туалета.
«Будь, что будет».
Возвращаюсь в комнату и понимаю, все уже в такой кондиции, что мое отсутствие никто не заметил. Все, кроме Манулова и Влада.
Водка льется рекой, тосты летят, как автоматная очередь. Мне кажется, мужчины не успевают даже присесть прежде, чем очередной встает и провозглашает: «за победу».
Странно, но от Влада совсем не пахнет алкоголем… Сажусь на свое место, на него не смотрю. Страшно. А как только краем глаза замечаю его руки, щеки тут же начинают полыхать, а только недавно успокоившееся сердце, лупить по ребрам, грозясь переколотить их в щепки.
Глубоко дышу. Стараюсь успокоиться. Бесполезно. Чувствую, как Влад не сводит с меня взгляд.
— Дыши, Фисташка, дыши, — шепчет мне на ухо мужчина, а я чуть не подпрыгиваю от неожиданности.
Паника накрывает с головой. Понимаю, что долго так не выдержу. Пытаюсь поесть. Не получается. Кусок в горло не лезет
— Ешь, — Влад кладет мне креветку в тарелку.
Практически насильно заставляю себя двигать челюстями и жевать. Понимаю — силы мне нужны. Да и голодать я не собиралась.
Когда Манулов провозглашает очередной тост вижу, как Влад выливает стопку под стол. Непроизвольно улыбаюсь. Расслабляюсь, когда Влад подмигивает и откровенно смеется над Алексеем. Начинаю медленно есть, пока меня не трогают. Влад все время подкладывает в тарелку деликатесы. Интересно, что за игру он затеял?
Чтобы не погружаться в свои мысли, отвлекаюсь снова на еду.
«Жаль, что у них Манулов за главного», — снова проносится в голове.
Обещаю себе, что если в следующий раз они прилетят, работать с ними не буду. Чем дальше, тем больше мне отвратительна рожа Манулова. Сижу и молюсь, чтобы он скорее нажрался, а я смогла незаметно уйти. Но этот гад все не пьянеет. Такую зверину хрен накачаешь. Сколько ж ему надо выпить, чтобы хоть немного захмелеть?
Влад продолжает сливать стопки под стол или за плечо, пока никто не видит и неожиданно много улыбается. Мне. Первый раз за два дня. А я уж думала он всегда серьезный и улыбка не его конек.
Через полчаса не выдерживаю страстей пьяных мужиков, громкого смеха и нудных тостов, выхожу снова в туалет. Направляюсь с четким намерение покурить. Нервы не к черту. Понимаю, что скорее всего Влад пойдет за мной, поэтому меняю направление и выхожу на улицу. Заворачиваю за угол. Прячусь. Закуриваю.
Жадно втягиваю первые две затяжки и чувствую головокружение. Снова две затяжки. Наспех, боясь, что прервут, но никто не приходит. Скуриваю сигарету и облокачиваюсь о стену. Наконец-то, тишина. Мне хорошо. Прикрываю глаза. Как же хочется домой к Олеське и к нему.
«Тьфу, опять он в моих мыслях. Нет его, нет. Он завтра улетает…»
— Давно куришь? — раздается голос Влада настолько близко и неожиданно, что я вскрикиваю.
Он обнимает меня за плечи и разворачивает к себе. Лицом утыкаюсь в его грудь и все… теряюсь в запахе его сногсшибательного парфюма.
Да, что ж это такое. Отстраняюсь и делаю шаг назад.
— А можно не нарушать мое личное пространство?
— Мне нравится.
— Что? Выводить меня из равновесия?
— Фисташка, ты на вопрос ответишь?
— Что за панибратство? — смотрю исключительно за его плечо, боясь увидеть лицо и снова потерять себя.
— Я не люблю повторять дважды, — берет мою руку и уже нежнее притягивает к себе.
— Давно. Почему Фисташка?
— Так ты ж Астахова. Асташка — Фисташка.
Закатываю глаза. Так меня еще никто не называл.
— Постоянно куришь?
— Нет. А какая вам разница вообще до моей жизни.
— Ты.
— Да, ты. Тебе, — закипаю.
Все это время Влад смотрит на меня. Глаз не сводит, а я куда угодно, но не на него.
— Кира, тебя учили, что при разговоре нужно смотреть собеседнику в глаз?
Не ведусь на провокацию. Молчу.
Влад берет мой подбородок и поворачивает лицо так, чтобы я смотрела прямо на него.
— Скажи, я могу сейчас уйти? Я не хочу сидеть здесь до последней стопки Манулова, — вдруг жалобно спрашиваю я.
— А сидеть и не придется, мы скоро отсюда уходим, — отпускает лицо
— Куда? — удивляюсь я.
— В клуб. Ты танцуешь?
— Что ты имеешь ввиду?
— Танцуешь?
— Я не пойду с вами в клуб.
— Почему?
— Влад, это уже не входит в мои обязанности.
— А если я тебя зову?
— Нет, — в этот момент в горле запершило. Как будто что-то помимо меня сопротивлялось говорить «нет».
— Довезешь нас?
— А что, у меня выбор есть? — вздыхаю.
— Фисташка, ты на вопрос не ответила.
— Прекрати меня так называть, — свожу брови к переносице.
Смотрит на меня, ожидая ответ.
— Танцую, — честно отвечаю я.
Влад улыбается.
— Хорошо.
— Не называй меня больше фисташкой.
— Почему? Тебе неприятно?
— У меня есть имя.
— Не могу обещать.
— Хотя, какая разница, — тихо отвечаю, — вы ж все равно завтра улетаете.
— Я бы не был так уверен, — ухмылка так и не сползает с лица мужчины.
— Но мне говорили только три дня, — поднимаю глаза и на секунду все-таки зависаю, теряясь в серых ледниках, — Манулов передумал? — доходит до меня, и я пугаюсь такой перспективы.
— Он как раз на этой стадии. Думает.
— Чувствую водка ему в этом хорошо помогает, — наконец, и мне передалось веселое настроение Влада.
Мужчина только повел плечами, но ничего не ответил.
— Не боишься нажить себе врага? Тебе же еще работать с ним.
Снова улыбается.
— Почему промолчала у машины? — снова кидает вопрос вместо ответа.
Вот что за человек?
— Так не боишься? — подхватываю его игру и получаю легкий щелчок по носу.
— Кира, Кира, — прикрывает на секунду глаза и третий переносицу.
Только сейчас понимаю, как он устал. Ведь он не пьет, как его коллеги, всегда наблюдает со стороны. Следит, так сказать, за порядком. Вот только в гостинице это не помогло. Ну, кто ж удержит Манулова…
— И все-таки? Я ж уже видел, что можешь ответить, когда хочешь, а здесь промолчала, почему?
Смотрю на него, первый раз за все время открыто и прямо в глаза. Думаю, говорить или нет, а потом понимаю, что с ним хочется честно, все тайны, до дна и обратно.
— Ждала, что ты заступишься, — выдаю на одном дыхании и жду, как приговора, что он скажет.
Олеська была права. Как всегда, черт
