Чародейка углубилась в лес. Так, чтобы ее не было видно из хижины. А потом опустилась на поваленный ствол. И закрыла глаза. Вдохнула. Холодный воздух наполнил легкие. В голове действительно потихоньку прояснялось.

Эстлин ощутила волну слабости во всем теле. Творимые чары отняли много сил. Она использовала энергию восходящего солнца, но светило в этих краях было не таким активным, как на островах, где она выросла. Поэтому пришлось выложиться больше, чем она рассчитывала. Но оно того стоило.

Конечно, ей пришлось разбередить старые раны Вендала. Но благодаря этому Авершам поняла одну вещь, о которой принцу пока не сказала. Болезнь, которую он упомянул, похоже, не случайно унесла его матушку. Будь это одна из вспышек эпидемий Преисподней, умерло бы полдворца. И в первую очередь — дети. А значит, Вендалу было не выжить, как бы тщательно его не изолировали. Эстлин хорошо помнила эти эпидемии. Она была в курсе, как пострадали соседи Кархолла — Анверфел. Там почти весь королевский род вымер. Наследников не осталось, кроме принцессы. Она гостила у тетушек где-то далеко. Это девочку и спасло. Разносили заразу кровососущие насекомые из Преисподней. И перемещались они целыми тучами с места на место. Но если бы тот гнилостный гнус добрался до дворца Винграйнов, последствия были бы иными. Не исключено, что королеву заразили умышленно. Кроме того, Вендал упомянул, что мать была в положении на тот момент. Связано ли это с произошедшим? Стоило выяснить. Но только как-то помягче, чем сегодня.

Чародейка закрыла лицо руками. Как же стыдно было перед Вендалом. Как никогда прежде ни перед кем. Она причинила ему этими расспросами боль. Да, она вытянула у него всю эту боль до капли под прикрытием исследования энергий и вибраций. Благо, он в этом не смыслит. Но те детские раны были столь глубоки, что Эстлин и подумать не могла. Впрочем, откуда ей знать. У нее и матери-то никогда не было.

Она все еще здесь, эта боль. А еще ее собственные воспоминания о войне в Эдверморе. Картины, от которых большинство смертных сошли бы с ума. Зачем-то ей понадобилось начать делиться ими с Вендалом. Будто ему своих ночных кошмаров мало. Никогда ведь никому прежде не рассказывала. Не изливала душу.

Авершам обняла себя руками. Закусила губу, стараясь унять подступившие слезы. Она вышла на улицу, чтобы выпустить эту боль. Обратить ее во что-то. Но вместо этого сидела и не могла пошевелиться. Не могла простить себя за бестактные расспросы, которые прежде давались так легко. Они были необходимы и помогали отыскать истину. Но почему же так жаль Вендала? Почему его боль так остро отозвалась в ней?

Девушка еще больше погрузилась в размышления. Что-то было в нем, что отличало его от прочих знакомых знатных отпрысков. Ни следа избалованности и надменности. Мучимый совестью за судьбы тех, кто погиб из-за него в ходе бегства от демонов. Желающий защитить отца от возможной опасности. Он может стать хорошим правителем для своего народа. Возможно, именно это и превратило его в мишень для демонической охоты.

Эстлин насупилась. Смахнула скользнувшую по щеке слезу. Поерзала. Мороз пробирался под неплотно запахнутый плащ. Назойливо покусывал кожу под тонкой одеждой. Нужно было возвращаться в дом.

Чародейка сосредоточилась, отпуская на волю чужую боль. Как там Далейн шутил? «Выпусти пар, сестренка!»

Воздух вокруг нее начал стремительно нагреваться, оплавляя снег на ветвях и земле. Ей хотелось вызвать буран, молнию, огненный град — что угодно, лишь бы унять это ощущение. Таким сильным оно было. Но вместо этого она взяла себя в руки и как следует прогрела воздух. На пятачке, где она сидела, заметно потеплело. На миг даже почудилось, что пришла весна.

Когда все было кончено, Эстлин поднялась с места и побрела к домику, все еще легонько пошатываясь от слабости. Намерение у девушки было довольно-таки простое — сказать своему гостю нечто ободряющее. Она пока не знала, что именно. Но что-то должна была придумать. Она же пользуется репутацией самой мудрой чародейки Срединного Мира. Вот черт. Как же проще было с демонами в войну, честное слово.

К своему огромному удивлению Авершам не обнаружила Вендала внутри домика. Он убрал остатки завтрака и даже застелил постель, но сам исчез. Эстлин бросила быстрый взгляд на вешалку. Куртка и сапоги на месте.

— Вендал! — позвала она, снимая плащ.

Вместо ответа что-то загремело в кладовке.

Девушка с понимающим видом молча кивнула сама себе. Ну, конечно, куда он денется. Наверняка ищет что-нибудь вкусное.

Маленькая дверца отворилась. И из клубов пара показался счастливый раскрасневшийся Вендал. Рукава рубахи закатаны. Руки мокрые.

— Я разобрался, как работает подача горячей воды, — с гордостью сообщил он.

Принц подошел к ней, присел на корточки и принялся стаскивать с нее сапоги.

— Пойдем, покажу.

— Вендал? — чародейка дала разуть себя. — Что ты там придумал?

— Тебе нужно снять напряжение, — он потянул ее за руку за собой. — Тебе нужна ванна.

— С чего ты взял, что мне нужно снять напряжение? — Эстлин покорно пошла за ним.

Ее начинала веселить сложившаяся ситуация.

В каморке он остановился, чтобы пропустить ее вперед и закрыть за ними двери. Они очутились в парной, где принц уже растопил печь и набрал в бадью воды. Горячий пар пах лавандой и мешался с запахом горящих дров в печурке. В воцарившемся полумраке он наклонился к ее уху и шепнул:

— Ты ушла и забыла свой посох.

— Глупости, он мне не нужен был, — попыталась возразить девушка.

Тем временем принц хозяйским движением стянул с нее свитер и принялся за завязки на рубахе.

— Ты не расстаешься с ним, — заметил Вендал. — А значит, что-то тебя отвлекло и утомило. Не знаю, что. И если ты считаешь нужным, я уверен, ты мне расскажешь. Но настаивать не буду. А буду делать так, чтобы ты по возможности не утомлялась. Подними руки.

Она покорно подняла руки, дав снять с себя рубаху. А потом и все остальное.

— Забирайся в воду, — скомандовал принц.

Чародейка настороженно принюхалась.

— Вендал, — вкрадчиво начала она. — А ты уверен, что это не микстура от кашля была? Что ты вылил в воду?

— Лавандовое масло, — ответил он. — Не волнуйся, я умею читать, что написано на привязанных к пузырькам бумажках.

— Это обнадеживает, — хихикнула она. Залезла в горячую воду. С наслаждением потянулась. Закрыла глаза. — Да, ты был прав. Ванна — это панацея.

Принц присел рядом на лавку. Стянул с себя рубаху. Коснулся большим пальцем носа, смахивая капельку пота. Улыбнулся широко и радостно. Будто совершил нечто