– Что вы делаете? Прекратите! – прокричала, извиваясь словно змея. Но куда там! Мужчина навалился сзади, скрутил руки за спиной и прикусил кожу шеи. Горячая немного шершавая ладонь поползла вверх по бедру, задирая шелковую ткань.

– Нет! Не надо… – молила невольница.

Было жутко страшно, но и касания мужчины неожиданно оказались приятны. Ороти видел это, и ему нравилось эта власть над ней. Нравилось держать пленницу в своих объятьях. Он жаждал разгадать её тайну, жаждал овладеть ей. Хотел, чтобы принадлежала лишь ему, и только ему. Наследник вновь прикусил кожу над пульсирующей жилкой, но на этот раз сильнее, заставив Нарину испуганно замереть. В следующую секунду плоть пронзили острые клыки.

– Аа–а! – застонала то ли от боли, то ли от наслаждения, то ли от новых ощущений, которое дарил её мучитель. С изумрудных глаз брызнули слезы, и полились по пунцовым щекам вниз, капая на грудь.

Канан довольно рыкнул, продолжая ласкать свою пойманную добычу, оглаживал сжатые бёдра, мял упругие ягодицы, поигрывал с набухшими сосками сквозь мягкую ткань ночного платья. В тишине комнаты раздавались громкие жадные глотки. Как же он ждал этого и не пожалел, что решился. Её кровь оказалась прекрасна и сильна.

Нарина горела. И внутри и снаружи, всхлипывала, вздрагивала и снова горела от накатывающих волн наслаждений приправленных ноткой боли. Ласки мужчины творили неистовство с её телом, заставляли трепетать душу, пробуждали в ней что–то сокрытое, тайное, едва зачавшееся. И самое страшное, ей нравилось. Однако, где–то на границе подсознания всё же бились трезвые мысли, что не должно быть так. Но те еле улавливались в этом жгучем водовороте.

Внезапно навалилась огромная усталость и ноги пленницы подкосились. Но Принц Крови не позволил ей упасть. Почти насытившись, он с досадой вытащил клыки и запечатал ранку слюной. Сознание девушки уплыло, и последнее, что она услышала было нежное «прости». Взяв её на руки, наследник направился к постели.

– Локиар, подвинься! – василиск, недовольно шипя на хозяина, освободил место. И Канан уложил разгорячённую Нарину на прохладные простыни, укрыл одеялом и присел рядом, смотря в замученное лицо.

«До чего же твоя кровь оказалась вкусна. Я никогда прежде не пробовал ничего похожего. Еще бы чуть–чуть и окончательно потерял контроль».

Костяшками пальцев провел по влажным от слёз щекам и, наклонившись, коснулся соленых губ своими.

– Спи, моя дорогая пленница… завтра ты всё забудешь, – перевел взгляд на притихшего питомца и приказал. – Локиар, охраняй.

– Ув–в… – было ему ответом.

***

Мрак. Сквозь тишину прорывался перезвон колокольчиков. Еще громче. Еще ближе. Темнота расступилась, являя бегущую по темному лесу светловолосую девушку. Её нарядное кимоно цеплялось за ветви и корни деревьев, испуганное лицо обдувал свирепый ветер, затрудняя движение. Сзади доносились тяжелые шаги. Кто–то преследовал её, скрываясь во тьме.

Картинка сменяется. Чаща закончилась, впереди блеснула серебренная гладь реки. Так близко… Нужно только успеть перебраться и тогда она будет в безопасности. Но неожиданно ноги связывают холодные змеи. Девушка падает, пытается освободиться, но твари лишь сильнее обвивают тело и злостно шипят.

– Помогите! – но голос хриплый, тихий.

Шаги приближались, вторя стуку встревоженного сердца. Из лесной чащи показалась мужская фигура в чёрном плаще. Глубокий капюшон скрывал лицо. Незнакомец приблизился и присел перед дрожащей беглянкой. Рукой коснулся подбородка, заставляя смотреть в свои полыхающие алым пламенем глаза.

– Я нашел тебя… Теперь не убежишь, – и мужчина, вынув из–за пояса серебряный кинжал, резко замахнулся.

– Ааа–а–а! – громкий крик разнесся по комнате, отдаваясь эхом от салатовых стен. Нарина, распахнув глаза, тяжело дышала. С левого боку раздалось недовольное шипение (это василиск проснулся от шума). Обиженно сопя, чешуйчатый сполз с постели и свернулся калачиком внизу, видимо, собрался досыпать.

– Ну, уж извините! – воскликнула невольница.

Затем встала и, кутаясь в одеяло, так как бил ещё озноб от кошмара, подошла к окну. Рассветное солнце озаряло лучами мрачный дворец. Самураи уже были на площади и готовились к утренней тренировке. Слуги тоже спозаранку сновали туда–сюда. Иной раз, ей казалось, что во дворце по ночам вообще никто не спал, а сегодня и подавно, ведь к обеду возвращался Глава клана. Ямата–но Ороти Миширо она видела всего пару раз, и то, тогда он показался ей жестоким и властным мужчиной, каким и должен быть настоящий правитель.

Мысли вернулись ко сну, и Нарина вздохнула, как же она устала от них. Кошмары мучили почти каждую ночь. Давно поняла, что в них кроются её потерянные воспоминания. В дверь постучались.

– Войдите, – в покои пожаловала личная служанка.

– Доброе утро, госпожа, – поприветствовала та. Как не просила Нарина обращаться просто по имени, Сайя же, делала по своему, ссылаясь на то, что накажет хозяин. Поначалу пленница чувствовала себя неудобно, но со временем смирилась.

– Не очень–то оно и доброе, – ответила.

– Опять кошмар? – обеспокоенно спросила прислужница. За это время они стали близкими подругами, и Нарина перестала подозревать её в шпионаже.

– Да… – невольница присела перед резным зеркалом, и девочка преподнесла чашу для умывания. Освежившись, пленница почувствовала себя намного бодрее.

– Я захватила вам жасминовый чай, он успокоит немного.

– Спасибо, Сайя, – с вселенской благодарностью приняла чашечку с теплым дымящимся напитком, и отпив пару глотков, улыбнулась. Служанка в это время причесывала светлые локоны, попутно делясь последними событиями и сплетнями.

– Кстати, завтра на приёме соберется много великих кланов, и даже прибудет родной брат молодого господина.

– У наследного принца есть брат? – с интересом спросила Нарина. Никто во дворце даже и не упоминал о нём. Должно быть, решила она, с этим связана какая–нибудь тёмная история.

– Да, но они не ладят. Я слышала, что конфликт исходит из их далекого прошлого и связан со смертью жены Главы клана. Подробнее можете узнать у господина сами.

Пленница нахмурилась: «Нет уж, увольте! Спрашивать себе дороже выйдет».

После завтрака Нарина направилась в сад – это было её излюбленным местом. Здесь она могла полностью отдаться своим мыслям, подумать о насущном, снах или всплывающих воспоминаниях.

Закончив играть на сямисэне, отложила инструмент в сторону и облокотилась о ствол старого дерева ивы, прикрыла глаза. Подол красной юкаты и светлые локоны незахваченные в высокую сложную прическу трепал проказник–ветерок и вскоре заставил её поджать ноги от холода. Незаметно пленница уснула, и на этот раз, ей не снились кошмары. Она бродила по красивой долине, спрятанной меж раскидистых гор. Ей казались родными эти края, словно там кусочек дома. И чей–то настойчивый знакомый голос призывал вернуться.