Шрифт:
Закладка:
– Вы не понимаете – я нарушил закон.
Он кого-то убил. Наверняка. Бернар предупреждал, что не надо ездить на попутной машине молодым беззащитным женщинам. Думаешь, что тебе попался милый мальчик в депрессии из-за несчастной любви, а на самом деле он – ненормальный.
Она с трудом проглотила слюну.
– Что ты наделал?
Торговля наркотиками, магазинная кража, вооруженное нападение, убийство… Куча кадров с экрана телевизора в доме престарелых промелькнули у нее в голове.
– Я не прошел техосмотр.
– Что?
– Да, я понимаю, это очень плохо. Я должен был это сделать еще месяц назад. Я знал, что нужно его пройти, но все никак не решался. А потом собрался с бухты-барахты в Брюссель, и уже не успевал.
Он глубоко вздохнул, выпрямился на своем сиденье и заявил:
– Не волнуйтесь. Я беру на себя всю ответственность за это преступление. Я объясню, что вы тут ни при чем и понятия о нем не имеете.
Максин увидела в боковом зеркальце, как полицейский вышел из машины и направился к ним решительным шагом.
– Послушай меня. Ты сделаешь ровно то, что я тебе скажу, и все будет хорошо. Окей?
Алекс кивнул головой, все еще пребывая в ужасе, но обрадовавшись, что замаячил хоть какой-то выход из ситуации. Максин же полегчало, оттого что он не роптал, и она принялась срочно излагать свой план:
– Ты скажешь, что я твоя больная бабушка. Мы наверняка его разжалобим. Не знаю, кем надо быть, чтобы выписать штраф молодому человеку, который вывез на прогулку дряхлую старушку.
Алекс не успел сказать ни слова в ответ – полицейский уже стучал в окно машины, знаками приказывая опустить стекло.
– Добрый день, мсье. Плановая проверка. Покажите, пожалуйста, права и техпаспорт.
Дрожащей рукой Алекс отогнул козырек со своей стороны и нащупал там документы.
– АРХХХХХХ!
Полицейский и водитель подпрыгнули от неожиданности и повернулись в ту сторону, откуда доносился звук.
Максин хрипела, пуская обильные слюни из перекошенного рта.
– АРХХХХХХ!
Онемевший от изумления полицейский поглядел на Алекса в ожидании объяснений.
Тот, вконец растерявшись, повернулся к Максин, которая бросила на него требовательный взгляд, прежде чем выдать очередную порцию хрипов. На сей раз еще более пронзительных.
– ГЫЫЫЫЫЫЫ!
– Извините, пожалуйста, мою бабушку, господин полицейский. Она больна, у нее не все в порядке с головой.
Максин почувствовала, что настал кульминационный момент. Она принялась царапаться и делать вид, что вот-вот кого-нибудь укусит. И выпустила изо рта вдвое больше слюны, которая ручьем стекла по ее подбородку.
– Тяжелый случай, – сказал полицейский и сделал шаг назад.
– Да уж, приятного мало.
Полицейский, движимый то ли состраданием, то и ли страхом, отошел еще на несколько шагов.
– Ладно. Можете ехать.
– УЫЫЫЫЫЫЫ! – провыла Максин в качестве благодарности.
Алекс мгновенно поднял стекло и тронулся с места, стараясь поскорее отъехать от полицейского, на случай если тот вдруг все-таки захочет проверить его техпаспорт.
Когда они наконец выехали на дорогу и полицейский не мог их видеть, Алекс обратился к Максин:
– Что это было? Мы же договорились, что старушка больна, а не что она страдает синдромом Туретта[18]!
– Я вошла в роль и делала так, как сама чувствовала… Ребекка серьезно больна.
– Кто такая Ребекка?
– Как кто? Мой персонаж.
И Максин, театрально вынув из сумки влажную салфетку, вытерла подбородок.
13
Дорога брала свое, и у обоих путешественников стало немного спокойнее на душе. Сцена с Ребеккой очень повеселила Максин, которая смогла таким образом применить на практике свои познания в театральном искусстве. Однако она подозревала, что Алексу произошедшее вряд ли доставило такое же удовольствие.
Он, казалось, вполне пришел в себя и спокойно слушал радио, игравшее «Сидя на берегу залива» Отиса Реддинга. Как и в прошлый раз, музыка ушедшей эпохи – для него, и музыка молодости – для нее была им на пользу.
Максин подумала, что, если Алекс так перепугался проверки документов, вряд ли он был наркодилером. Кишка тонка. Скорее всего он просто славный парень, даже слишком славный. Уважавший всех вокруг до того, что забывал уважать самого себя. Она непременно должна ему помочь. Она была уверена, что вытащит его из скорлупы, в которой он замкнулся. Будет счищать с него шелуху, как с луковицы, пока не дойдет до самого сердца. Даже если ей станет сильно щипать глаза.
Но для этого необходимо было узнать, с какой целью он решил отправиться в Брюссель.
– Ты мне не сказал, зачем ты едешь в Брюссель?
– Чтобы покончить с собой, – сказал он без тени эмоций.
Заметив изумление на лице старой дамы, он добавил:
– Юмор депрессивных. Еду туда просто так.
– Не смешно.
– Думаете, вы одна собираетесь свести счеты с жизнью? Вы самая эгоистичная из самоубийц, которых я знаю.
Старая дама не повелась на эту уловку. Алекс призывал ее больше не расспрашивать о нем. Классический уход от темы. Этот прием был отлично ей знаком, она сама использовала его долгие годы.
– Так почему же Брюссель?
– Это самая длинное расстояние, на которое я мог удалиться от нее не на самолете. Ведь к тому, что я круглый дурак, надо прибавить еще один из моих многочисленных недостатков – я боюсь летать.
– Аэрофобия – это вообще-то не недостаток. Ей многие страдают.
– Вы тоже боитесь летать на самолете? – спросил Алекс, ободрившись.
– Совершенно не боюсь. Я же не трусиха!
Вид у депрессивного молодого человека стал еще более подавленным.
Максин спохватилась, что была не права, и постаралась извиниться:
– Извини. Я совсем не то хотела сказать. В боязни самолетов нет ничего плохого. Смотри: твой недостаток – страх, а мой – тактичность, как у медведя. Один – один.
Алекс растянул губы в робкой улыбке, и Максин воспользовалась этим:
– Я думаю, что это очень даже смело – решиться уехать одному. Без друзей, я имею в виду.
– Мои друзья меня не понимают. По той простой причине, что я сам ничего не понимаю. Почему она имеет такую власть надо мной? Почему вся моя жизнь испорчена из-за одного упущенного случая?
Алекс вспомнил про разговоры с друзьями. Они хотели ему помочь, твердя «на ней свет клином не сошелся». Еще одна идиотская поговорка. Он не хотел, чтобы свет клином сошелся на ком-то еще. Кроме нее! Вот только она в нем, Алексе, не нуждалась.
