Обнаружив кобру, Джесс настолько опешил, что совсем позабыл о стрельбе снаружи, пока не осознал, что выстрелы прекратились, а затем его охватило новое беспокойство, разливаясь неприятным покалыванием по всему телу. Джесс обернулся и увидел Глен, пробравшуюся в магазинчик сквозь разбитую витрину. Она по-прежнему внимательно наблюдала за улицей снаружи, однако сейчас хотя бы на секунду все, казалось, затихло.

– Что с ней? – спросила Глен у Джесса, даже не оборачиваясь.

– Кобра укусила, – ответил Джесс, зная, что двух слов Глен достаточно, чтобы все понять. Им полагалось иметь в отряде врача, если они были на настоящем задании, однако на тренировках у них была лишь аптечка первой помощи и ничего, что могло бы помочь обезвредить яд. – Нужно вывести ее отсюда.

– Нет, – сказала Глен. Ее голос звучал спокойно, хотя и мрачно. – Джесс, мне нужно, чтобы ты позвал помощь. Найди Санти. Приведи врача для Хельвы и всех остальных, кому нужна помощь.

– Ты думаешь, на нас напали по-настоящему?

Глен сдержанно кивнула, однако Джесс видел, как она при этом стиснула челюсти и как напряглись ее плечи. Она злилась.

– Проберись к воротам, – сказала она. – Приведи сюда капитана Санти, не капитана Фенга. И смотри внимательно по сторонам. Иди, Джесс.

Джессу не нравилось, что придется оставить Глен здесь одну защищать профессора Вульфа, однако, опять же, вряд ли бы он доверил эту работу кому-то кроме нее. И с горечью Джесс осознал, что сама Глен тоже не доверила бы это задание никому, кроме него. Он вырос, доставляя книги отца по опасным, запутанным улицам Лондона. И Глен это знала.

– Вот, – сказал Джесс и бросил Глен свой автомат. – Мне он не понадобится, да и лишний вес только замедлит.

Глен поймала оружие одной рукой и передала Вульфу. Когда профессор хотел было возразить, она одарила его серьезным взглядом и произнесла:

– Возьмите. Полагаю, теперь уже нет смысла сохранять нейтралитет.

В руках Вульфа оружие выглядело чуждо, однако Джесс отлично знал, что профессору было не впервой сражаться или даже убивать, если уж на то пойдет.

Джесс бросил еще один быстрый взгляд на Хельву, которая сумела ему улыбнуться. Теперь она тоже взяла в руки оружие, маленький револьвер, и сказала:

– Беги быстро.

– Я всегда бегаю быстро, – ответил Джесс и, помня о кобре, которая все еще сновала где-то в темном углу, осторожно двинулся в сторону задней двери. Открыв дверь, он проверил обстановку. Вроде бы путь был свободен. Солнце в переулке казалось ослепляющим после темноты зала, и Джесс сделал глубокий вдох, дожидаясь, пока его глаза привыкнут к свету, а затем вышел и обернулся, изучая крыши зданий вокруг. Видно никого не было, а значит, у него есть шанс на успех.

Бежать так, словно твоя жизнь зависит от каждого шага, давно стало для Джесса чем-то привычным, даже родным, как старый, любимый костюм. Его это не пугало: он играл в догонялки с лондонской полицией все свое детство, а бегать по огромному лабиринту города было куда сложнее, чем по этим прямым улицам, выстроенным по четким углам. Это также означало однако, что и прятаться будет сложнее, будет меньше шансов оторваться от преследователей среди тупиков и узких проулков. Ему придется рассчитывать лишь на свою скорость.

Джесс сделал три глубоких вдоха, рассчитал свое местоположение относительно солнца и своих воспоминаний о том, как далеко от ворот ушел их отряд, а затем бросился бежать. В соседнем переулке он свернул, чтобы срезать и попасть на главную улицу, ворота на которой – как сказал им центурион – являлись единственным выходом. Не было смысла терять время.

Первый квартал миновать оказалось проще простого; Джесс застал своих противников врасплох, и когда он выбежал на противоположной стороне переулка, то пронесся мимо, словно мираж. Джесс слышал, как ввысь, словно дым, взвились крики и как на крышах наверху началась возня, однако позиция у врагов оказалась неудачной для нападения. Кто-то попытался выстрелить в Джесса, однако эта попытка не увенчалась успехом. Пробежав еще несколько шагов, Джесс услышал новый выстрел, но и теперь попасть в него врагам не удалось.

Кто-то на крышах все же сумел сориентироваться или же просто оказался в удачном месте, потому что Джесс увидел, как бутылка греческого огня летит на землю на расстоянии нескольких метров от него. Хорошего решения тут не было: если Джесс сейчас свернет в сторону, то потеряет ценные секунды, а тогда нельзя предсказать, в какую сторону вспыхнут языки пламени. Бежать же напролом тоже было нельзя. Густая жидкость прилипнет к телу и одежде, и ее невозможно будет стряхнуть или смыть. Джесс обожжется.

Когда бутылка ударилась о землю и полыхнули языки пламени, Джесс метнулся к ближайшей стене. Он ускорился, а затем, сопротивляясь силе притяжения, сделал два резких шага по стене, оттолкнувшись от нее и пролетев, словно стрела, мимо зеленого пламени, вспыхнувшего посередине дороги. Джесс больно ударился, приземлившись на плечо, и упал достаточно близко, чтобы токсичный дым наполнил его легкие, однако, быстро прокашлявшись, перекатился на ноги и продолжил бежать. За спиной снова засвистели пули, однако ни одна не попала в цель, а пылающий за его спиной огонь теперь стал, к счастью, прикрытием.

До ворот оставался всего один квартал, Джесс свернул и побежал еще быстрее. Теперь его сердце стучало, как бешеное, а легкие горели от быстрого дыхания и дыма, однако цель была уже почти достигнута.

В этот самый момент одна из пуль попала в него, прямо в спину, ударив по мягкой броне, скрытой под библиотечным плащом, достаточно сильно, чтобы сбить его с ног и выбить весь воздух из легких. Задыхаясь, парализованный болью, Джесс рухнул на землю, беспомощно трясясь, словно рыба, выброшенная на сушу, судорожно пытаясь набрать в легкие воздух. «Точно в то же место, куда попал не так давно Тарик». Перед глазами заплясали черные и красные пятна, а боль накрывала волнами, точно горячий греческий огонь. «Я умираю», – подумал Джесс, и эта мысль показалась непостижимой, потому что ворота были очень близко. Спасение Вульфа, Глен, Хельвы – жизнь каждого. Они зависли от него.

Джесс не справится.

«Ты справишься, – сказал сам себе Джесс, пытаясь побороть захлестывающий и сводящий с ума страх. – Ты должен! Поднимайся. Поднимайся! Давай же!»

Легкие, которые свело судорогой, наконец заработали, и Джесс вдохнул так быстро, что воздух показался обжигающим, а затем закашлялся и почувствовал металлический привкус крови. Боль не имела значения; теперь Джесс мог дышать, и боль не могла его остановить. Не сможет его остановить.

Джесс встал на колени, а затем снова поднялся на ноги. Он с горечью осознавал, что теряет драгоценное время, что преследователи нагоняют его с каждой секундой, когда он снова бросился вперед. Осталось преодолеть всего половину квартала – совсем ничего, лишь несколько шагов. «Беги. Просто беги».

Несмотря на то что пули были предназначены для того, чтобы бить вполсилы (Джесс думал, что они стреляют вполсилы, иначе ему бы не удалось подняться и в первый раз), они свистели в воздухе мимо него так близко, что он ощущал тепло на своих щеках. И горячий пустынный песок дул в лицо, словно сама улица пыталась противиться и остановить Джесса, однако он продолжал напирать, теперь уже с трудом понимая, куда вообще бежит, едва держась на ногах. Капли крови тянулись за Джессом по брусчатке, и на секунду в панике ему показалось, что он вернулся в Лондон, и испугался, что механические львы отыщут его по этому кровавому следу…