ведутся все чаще, и газете необходим ваш опыт.

Метелина, еще недавно бывшая для меня вредной старушкой, важно кивнула. Видно было, что она не просто довольна моей похвалой, она больше радуется применению своих талантов и знаний. Вот Гориной, ее подружке, пока еще не хватает цепкости и свободы мышления. Сразу несколько читателей прямым текстом назвали ее «инертной», другие оказались чуть более дипломатичными. Но смысл все равно тот же.

— Отдельно для вас, Евлампия Тимофеевна, — я с обезоруживающей улыбкой посмотрел на пожилую корреспондентку. — Вы очень вдумчивы и скрупулезны, многие читатели это отметили, — Горина улыбнулась. — И, зная об этом, будьте смелее. Боритесь со штампами, их в ваших текстах пока что хватает… Если что — всегда рад помочь. Остальные коллеги, уверен, тоже.

Гул одобрения. Теперь можно продолжать.

— София Адамовна, — я посмотрел на приосанившуюся Соню. — Ваши расследования бьют рекорды популярности, и все же… — я внимательно посмотрел на нее, и девушка заметно смутилась. — Работайте над формулировками, читатели пишут о том, что вы стали злоупотреблять специфическими выражениями сыщиков. Признаю, это и моя недоработка — я это видел, но не придал значения. Будем исправляться вместе.

Соня моментально расслабилась и даже улыбнулась, когда я оттянул на себя часть недоработок.

— Марта Рудольфовна… — я перевел взгляд на Мирбах. — От вас читатели ждут интервью не только с деятелями искусства, но и с другими интересными людьми. Расширяйте свои горизонты. Вас уже смело можно называть виртуозом, порой вы знаете гораздо больше о предмете, чем ваши собеседники. Представьте, каких высот вы добьетесь в любой другой сфере!

— Но я… — интеллигентная театралка встала, взволнованно теребя шарфик. — Понимаете, переключаться с одной сферы на другую довольно проблематично. Помните, что было с моим репортажем из продуктового магазина? Мне… если можно, Евгений Семенович, хотелось бы остаться на театральных подмостках…

— Нельзя, — мягко, но в то же время категорично ответил я, и Мирбах опустила глаза в пол. — Вы талантливый человек, Марта Рудольфовна, и я не позволю вам затухнуть в болоте однотипных статей. Вылезайте из скорлупы, мы ждем возвращения Марты Мирбах, молодой и смелой, не боящейся нового.

— Я постараюсь, — театралка покраснела, ее руки слегка дрожали.

— Я в вас верю, Марта Рудольфовна, — с улыбкой сказал я. — А вы, коллеги?

Простой прием, но насколько эффективный! Иногда хорошего человека достаточно просто подтолкнуть, напомнив ему о талантах и показав уважение окружающих. Вот и товарищ Мирбах, потонув в аплодисментах и возгласах одобрения, пустила слезу и села, но все оставшееся время держалась уверенно и храбро. А я пошел дальше, сообщив каждому журналисту его плюсы и минусы, исходя из общественного мнения. В целом нельзя было сказать, будто кто-то стрельнул, а другой невероятно деградировал. Скорее журналисты были стабильными. Общей проблемой оказались разве что излюбленные штампы и боязнь экспериментировать в непривычных жанрах. Но был один уникум — Виталий Бульбаш. Его тексты, по-прежнему интересные, значительно уступали его же прошлым опусам. И я еще утром, отследив временную шкалу, пришел к неутешительному выводу: с тех пор, как Виталий Николаевич бросил пить, он стал хуже писать. Говорить ему я об этом, конечно же, не стану, пока просто понаблюдаю. А заодно, как и обещал, выплачу премию — он ведь и впрямь не употребляет алкоголь уже давно. Вот только не верю я, что человек способен творить исключительно в объятиях зеленого змия. Нет, дело в другом, и я выясню корень проблемы.

— По материалам, — продолжил я. — Читателям очень нравятся наши топы… То есть хит-парады. Просят ставить почаще. Рубрика «Человек труда», к сожалению, теряет позиции, будем ее сокращать…

По кабинету пронесся разочарованный гул. Журналисты отрывались на этих текстах — побывать в шкуре человека другой профессии было для них сродни временной смены работы, как это изначально и подразумевалось. По этой причине статьи получались хорошими либо отличными, причем без особой разницы в возрасте корреспондентов и их опыте. Просто каждый вносил в профессиональную рубрику что-то свое. Но рейтинг неумолимо показывал устойчивое падение интереса к рубрике. Что ж, рано или поздно этого следовало ожидать. И нужно уметь вовремя остановиться. Всегда можно вернуться к теме через некоторое время, когда пресыщение забудется, а более популярные рубрики начнут так же опускаться в рейтинге читательского интереса.

— Теперь к плану следующего номера, — я перешел к следующему вопросу повестки. — Основной момент: продолжаем успокаивать холерный шторм.

— Но как? — подала голос Горина. — У вас ведь, Евгений Семенович, уже вышла прекрасная статья. И доктор Ямпольская, которая вам помогала… Разве этого недостаточно?

— Увы, Евлампия Тимофеевна, — я покачал головой. — Как говорится, беда не приходит одна, и всплеск интереса к определенной теме может породить ответвления…

Я хорошо знал, о чем говорил. В две тысячи двадцатом году на фоне коронавируса мировые СМИ писали по большей части о нем и о том, что крутилось вокруг новой болезни. Прогнозы, новости рынка лекарств и вакцин, подробности. История эпидемий от древних времен до наших дней, вытряхивание из шкафов памяти забытой пандемии «свиного гриппа» 2009–2010 годов: писали, что от нее по всему миру погибло от ста пятидесяти до пятисот семидесяти пяти тысяч человек. Потом общественность принялась следить за появлением новых штаммов ковида. А когда и это надоело, то по Земле принялись гулять истории о новых рисках — то хантавирус, о котором все быстро забыли, то оспа обезьян, то труднопроизносимый «Аляскапокс». В 2024-м все и вовсе начали опасаться гипотетической «болезни X», предположительно в двадцать раз более смертельной, нежели ковид. Наконец, журналисты и обыватели выучили новые понятия — твиндемия, то есть две параллельные эпидемии-пандемии, и даже тридемия, она же циркулирование сразу трех независящих друг от друга инфекции. И вот чего-то подобного я ждал здесь, в этом времени, от своих конкурентов.

— Подготовим упреждающий удар, — продолжал я. — Вам лично, Евлампия Тимофеевна, задание. Возьмите направление в архив и изучите заболеваемость в нашем районе в прошлые века. Если что, не стесняйтесь связываться с Александром Глебовичем Якименко, он поможет. Его номер я вам дам после планерки. Только ищите уже не холеру, а тиф, испанку и прочую дрянь. И