в коленку, – а можно мне ещё вон того беленького?

– Сметанки?

Деть усиленно закивал, даже подпрыгнул и завилял хвостиком сильнее, толстенькая попа поддержала его энтузиазм согласным с хвостом движением.

– Антошандр, – строго промолвил Рэй, – веди себя прилично!

– Да ладно тебе, – отмахнулась я. – Для ребёнка не жалко.

– А что, Тотошка ещё хочет? – тут же вмешалась Анька.

– Он сметанки хочет, – я улыбнулась и хотела встать, чтобы положить понравившееся лакомство дракошке, но …

То, что произошло дальше, повергло всех, кроме Рэя, конечно, в неблагородный шок. С воплем « Сиди, я сама!», Анька соскочила со стула, опрометью бросилась к холодильнику, достала банку со сметаной и почти половину выложила в миску дракончика. Домашняя сметана густая, в ней ложка стоит. Тотошка с восторгом оглядел белую горку и чуть ли не всей мордой в неё окунулся. На лице малявки застыло умильное выражение. Она присела на корточки, ласково почесала между дракошкиных рожек со словами: «Кушай, маленький, кушай, если не хватит, мы ещё купим». В ушах зазвенело, – это попадали наши челюсти. Один Рэйнард сжал губы в тонкую полоску и выдохнул, уменьшая степень раздражения.

– Благодарю, Анна, – сквозь зубы процедил он, и добавил, сдерживая гнев: – а с тобой, Антошандр, мы дома поговорим.

– Вот-вот, – дёрнула хвостом Муська. – Научи его, как правильно в гостях себя вести.

– Марсель! – строго глянула на неё бабуля.

– А что сразу Марсель? – оскорбилась кошка. – Нечего сметану на дармовщину лакать. И потом, – она лукаво стрельнула глазищами, – я же о его здоровье пекусь. У него из-за этой сметаны кишки революцию устроят. А удобрения, производимые драконами, нашему огороду не подойдут.

– Это пощему? – икнул объевшийся деть. Миска уже была девственно чиста.

– Потому, что растения в шоке будут. У них тоже несварение начнётся. А мы без урожая останемся.

Я хотела приструнить кошку-жадину, но тут на арену вышла Анька. С суровостью, на которую способны только шестилетние капризули, она свела брови и выдала:

– Я знаю, что с гостями надо быть вежливой. Так вот. Я ВЕЖЛИВО предупреждаю, что, если Вы будете обижать Тотошку, то я пожалуюсь в Ассоциацию защиты животных. И я ещё посмотрю, в каких условиях содержится варанчик. Вдруг у него подстилка с блохами, и миска не вымыта!

У нас челюсти упали во второй раз, деть плюхнулся на попу, вытаращив глаза, раздражение Рэйнарда покинуло маркизью голову, теперь он еле сдерживал смех.

– Что Вы, маленькая леди, – он позволил себе слегка аристократично улыбнуться. – Уверяю, подстилку у Антошандра меняют каждый день, а ест он из детского сервиза, подаренным ему на День Рождения … э-э-э-э, смотрителем соседнего зверинца, – выкрутился из щекотливой ситуации гад.

– Ладно, – царственно качнула головой мелкая. – Поверю на слово, но в ближайшее время мы приедем и проверим! – она сузила глаза. – И, если обнаружу обман! – наша семейная принцесса изволила гневаться. – Пеняйте на себя! – сестрица проплыла к своему стулу и уселась, словно на трон.

Тотошка стал похож на колобка на коротеньких ножках. Осоловелыми глазками он влюблённо смотрел на Аньку и икал. Повисла неловкая пауза. Положение спасла бабуля.

– А вот и самовар поспел! Правда, электрический. Девочки, живенько со стола убрали!

Мы с мамой подскочили и в несколько движений перенесли грязную посуду на стол у окна и расставили чашки. К чаю папа купил яблочный штрудель, а Аньке, естественно, её любимых конфет «Трюфель с орехами». Младшая Сазонова продолжила шокировать семью. Она честно поделила килограмм конфет на две части, с одной сняла фантики и высыпала на тарелку, которую поставила рядом с Тотошкой. Тот недолго принюхивался, а когда подцепил языком одну конфетину и распробовал, то слизнул оставшиеся в два приёма.

– Слипнется, – прокомментировал его действия брюнет.

– Ничего, – махнул хвостом дракошка. – Целитель Брамс даст настоечки.

– Тогда – лопнешь, – не унимался гад. Ну, что ему, конфет жалко? Никто же не просит оплачивать!

– Не-а! – нахально оскалился деть. А оскал, скажу, впечатляет! – У драконов шкура плотная!

После этого заявления, силы малыша покинули и он, завалившись набок, уютно стал выводить носом тихие мурчащие звуки.

Чай пили в тягостном молчании.

– Ну, нам пора! – возвестил Рэйнард. – Благодарю за гостеприимство!

– Принимаю Вашу благодарность! – как хозяйка, бабуля ответила на слова маркиза. – Будете в наших краях, – заезжайте!

– Всенепременно! – солнечно улыбнулся гад брюнетистый, изящно подскочил с места и приложился к руке бабули. Прям, как на светском рауте!

– Бабушка! – подскочила мелкая. – Им надо сумку собрать в дорогу! – И кинулась запихивать в пакеты, что остались после городских покупок, остывшие шанежки, свои полкилограмма конфет (на моей жизни это впервые было, чтобы Анька с кем-то делилась!), бутылку газировки, даже батон своей любимой сырокопченой колбасы!

Папа пребывал в благоговейном ужасе, представляя, что его снова пошлют за пополнением провианта для растущего организма младшей дочери. Мама, прижав руки к груди, взирала на Аньку с видом слегка придурковатым, видимо решила, что малышка повредилась в уме от горя, вызванным неизбежным расставанием с новой игрушкой. Бабуля лишь слегка приподняла тонкую бровь и снисходительно следила за всем происходящим кошмаром. Один Тимка покрутил пальцем у виска и шёпотом спросил у меня:

– Сегодня полнолуние или звёзды что-то празднуют? У Аньки в голове тараканы перепились?

Я пожала плечами, не в силах что-либо ответить. Хотелось одного – чтобы сестрины перемены остались навсегда. Должен же гад брюнетистый пользу нашему семейству принести?

Провожали гостей эпически. Всё семейство, даже Муська, вышли за околицу дружной, хлюпающей носами, шеренгой. Папа произнёс речь о пользе взаимной дружбы между нашими семьями, мама передала «тёплый привет» родителям гада и восхищение тем, «каким замечательным они воспитали сына». Тотошка мирно дрых на руках у брата, показывая тем, что ему знакомы все четыре вида невозмутимости и пофигизма, а именно: цветовой – всё фиолетово, музыкальной – всё по барабану, архитектурной – всё до фонаря, и геометрической – всё параллельно. Каким сейчас он пользовался, оставалось загадкой. Деть так и не проснулся после поедания конфет. Бабуля загадочно и грустно улыбалась, Тимка сопел и хмурился. Анька крепилась и сдерживала рыдания. Прямо подменили мою сестру! Я с ужасом ждала: вот-вот звёзды очухаются и сестрица покажет свой характер. Но, видимо, праздник у них был