Шрифт:
Закладка:
Эмили: Второго апреля.
Рук: Понимаю. Очень интересно. Простите, миссис Десмонд, – полагаю, ваш супруг в силу рода научных занятий владеет чем-то вроде астрономического альманаха или календаря? Нельзя его одолжить на одну-две минуты? (Миссис К. Десмонд приносит из библиотеки упомянутый альманах.) Благодарю. Дайте-ка проверим, второе апреля 1913 года… Проклятие, что происходит?
К. Десмонд: Мне очень жаль – опять эти омерзительные перебои в электроснабжении, о которых я упоминала вчера. Миссис О’Кэролан… миссис О’Кэролан, лампы, пожалуйста. Если хотите, господа, можем продолжить при свете ламп.
Рук: Спасибо, миссис Десмонд, но прежде, чем я смогу возобновить расспросы, мне нужно кое-что изучить, и, если у мистера Йейтса нет новых вопросов, я думаю, на сегодня хватит – мы и так замучили бедняжку Эмили.
Третье интервью: 15:30, 29 июля 1913 года.
Присутствующие: те же персоны и доктор Э. Г. Десмонд.
Погода: облачно, с запада надвигается дождь.
Эмили (на лице отражается экстаз): О, разве вы их не слышите? Разве вы их не чувствуете? О, я думала, что потеряла их, оскорбила и они спрятались от меня, но они вернулись, они пришли за мной. О, разве вы не слышите, как они взывают из лесов и лощин, с горных склонов? Они прекраснейшие из прекрасных, сыновья Дану; никто не сравнится с красотой обитателей полых холмов: ни сыновья Миля Испанца, ни дочери гордой Медб, дремлющей на холодной вершине Нокнари. Плащи у них из красной шерсти,[19] туники – из тонкого греческого шелка. На груди у каждого – знак героев Красной Ветви, на челе – венец из желтого золота; кожа бела, как кобылье молоко, а кудри черны, как вороново крыло. Очи сверкают, словно железные наконечники копий; губы карминовые, будто кровь. Они восхитительны, эти сыновья Дану, но нет среди них кого-то прекраснее и благороднее, чем Луг Длиннорукий. Могуч он и силен, золотом сияют его локоны и кожа, и золото с зеленью – наряд его, в цветах королевской крепости Бру-на-Бойн. Он – Луг, Король Утра, Мастер Тысячи Навыков. Нет никого, кто мог бы сравниться с ним в музыке или стрельбе из лука, поэзии или военных победах, охоте или нежных подвигах любви. (Доктор Десмонд краснеет.) Мы – всадники на крыльях рассвета, он и я, танцоры в залитых звездным светом чертогах Тир на н-Ог. И с заходом солнца мы взлетаем в облике лебедей, соединенных цепями и ошейниками из красного, ах, такого красного злата, мы сквозь ночь стремимся в Страну Восхода, где снова отправляемся в чудесное путешествие любви. Мы пробовали фундук с Древа Мудрости. Мы были многим и многими: дикими лебедями на озере Код; двумя земляничными деревьями, что сплелись на голом горном склоне; белыми птицами над пеной морской. Мы были растениями, прыгающими серебристыми лососями, дикими лошадьми, рыжими лисами, благородными оленями; храбрыми воинами, гордыми королями, мудрыми волшебниками…
Йейтс: Очаровательно. Совершенно очаровательно. Ах, спасибо тебе, Эмили. На данный момент этого достаточно. Мистер Рук, хотите о чем-то спросить?
Рук: Всего лишь пару вопросов, если позволите. Эмили, не могла бы ты сказать, когда у тебя началось последнее менструальное кровотечение?
(Всеобщее потрясение.)
Йейтс: Мистер Рук. Умоляю!
Рук: Прошу прощения, если оскорбил чьи-то чувства, однако исследование сверхъестественных проявлений – моя сфера деятельности, и такие вопросы имеют в ней ключевое значение. Эмили, ты меня слышала?
Эмили: Восьмого июля.
Рук: Насколько регулярно они случаются? Я имею в виду, между ними всегда проходит одинаковое количество дней?
Эмили: Всегда. Двадцать девять дней.
Рук: Итак, предыдущие начались бы, скажем, шестнадцатого июня?
Эмили: Да.
Рук: А следующие начнутся, хм, дайте подумать, через восемь дней, восьмого августа? В новолуние?
Эмили: Да.
Рук: И сколько времени прошло с тех пор, как ты вновь ощутила присутствие фейри?
Эмили: Это началось вчера вечером. Ночью я почувствовала их во сне – ощутила их присутствие в лесу, они звали меня.
Рук: Скажи мне, Эмили, не чувствовала ли ты какого-нибудь физического недомогания? Головокружение, дезориентацию, спазмы в животе, признаки, как будто предупреждающие, что должны начаться месячные? Испытывала ли ты когда-нибудь во время менструации своеобразные перемены настроения и самочувствия? Например, случалось ли тебе ощущать грусть и депрессию, которые потом без всякой видимой причины переходили в жизнерадостность и приподнятое настроение? Когда ты осознаешь присутствие фейри, испытываешь ли ты… как бы сформулировать… чувственное, сексуальное возбуждение?
Э. Г. Десмонд: Я требую, чтобы это немедленно прекратилось! Я больше не потерплю унижения и похотливых намеков! Нет, не потерплю. Моя дочь – не актриса в балагане, не цирковой уродец, на которого можно пялиться ради праздного развлечения! Хватит этого дешевого и безвкусного вуайеризма, маскирующегося под науку и ученость! Боже милостивый, мы стоим на пороге новой эры – эры общения с умами, несоизмеримо превосходящими человеческий, – и в собственном доме я вынужден терпеть оккультную, суеверную ерунду, а моя дочь стала объектом пошлых фантазий пресыщенных эстетов! Вам не запятнать, не испоганить ее девичью честь этим ликующим вторжением в самые интимные дела! Всего хорошего, джентльмены. Желаю, чтобы вы все удалились. Соблаговолите откланяться немедленно. Миссис О’Кэролан, будьте так добры, принесите гостям пальто. Кэролайн, с тобой мы немедленно поговорим в библиотеке.
Клуб «Бо Инглиш», Нассау-стрит, Дублин
– Что ж, вижу, в газетах об этом уже написали.
– Да, сегодня утром было в «Айриш таймс». Целая колонка на первой полосе, автор – лорд Гарри.
– Вы, конечно, знаете, как называют случившееся?
– «Дефолт Десмонда»?
– Такой вариант не слышал. Хм, а неплохо звучит. Весьма неплохо. Очень забавно. Где вы его вычитали?
– В «Индепендент айришмен».
– Фенианская газетенка. Никогда ее не читал. Впрочем, «Дефолт Десмонда» – это славно. Еще бренди?
– С удовольствием. Вы очень любезны. Знаете, я крайне удивлюсь, если английские газеты не подхватят эту историю. «Эксцентричный ирландский астроном пытается установить связь со звездным народом». Англичане любят такие вещи. Новость может распространиться по всему миру за неделю.
– Боже упаси. Хотя только подумайте об этом: растяпа Десмонд со своим восемнадцатидюймовым телескопом на первой полосе «Ле суар» или «Нью-Йорк таймс». «Дефолт Десмонда: Разоблачение».
– Не понимаю, как старина Морис вообще позволил втянуть себя в это.
– Я и сам был о нем лучшего мнения. Признайтесь, Чарли, у него всегда была репутация сторонника странных и причудливых идей. Как насчет лоббирования законопроекта о гомруле или о праве голоса для женщин? Странная рыбка в аристократическом пруду этот наш Морис Фицджеральд.
– По-моему, эта проблема связана с размножением. Ну, знаете, – как у кокер-спаниелей, инбридинг и все такое. Люди рождаются
