— Боги с тобой, — махнул он рукой, после чего поднял её над головой. — Сдаюсь. Ещё полчаса беготни по полю даже меня доконают.

Глядя на то, как отменивший Жидкий металл старик отряхивается, думал о том, что хочу сразиться с ним по-настоящему. И это была нехарактерная для меня мысль. Несмотря на то, что ведьмаки растут в бою, никогда не стремился повышать свою силу таким образом. Я не раз был на грани гибели, не раз видел, что такое смерть, и рисковать лишний раз совсем не стремился. Собственно, большинство ведьмаков такие. Уточню — в моём прошлом мире. В общем, адреналиновый маньяк и ищущий силу — это не про меня. Мне и так проблем в жизни хватало. Тем не менее, после этого боя меня гложило любопытство, как бы он повернулся, сражайся мы по-настоящему?

Данный бой проходил со множеством ограничений, и в первую очередь эти ограничения, как ни странно, касались именно Тоюоки. В первую очередь — он не мог бить насмерть. Это у меня тактика измора и я могу вовремя остановиться, а бахирщики любят жахнуть от души, но Тоюоки этого, как раз, и не мог сделать. Ему не убить меня нужно было. Помимо этого, существовало ограничение, сидевшее по обе стороны от поля боя. Даже если техника не супермощная, она может лететь очень далеко, а учитывая, что я постоянно перемещаюсь, Тоюоки всё время опасался задеть зрителей. Не знаю, кто тот умник, посадивший их всего в ста метрах от острова, но половина арсенала «виртуоза» могла бы запросто достать до трибун, поубивав там кучу народа.

Так что да, бился он далеко не во всю силу, тем не менее, даже в этом случае любой мастер на моём месте откинул бы копыта уже в самом начале боя. Всё-таки, даже если я говорю «техника уровня „мастера“, делает её „виртуоз“. Кроме расстояния и площади, существует ещё такой параметр как мощность. И несмотря на ограничения, битва с Тоюоки явно показала, что мой уровень находится далеко за „мастерским“, так как я даже не запыхался. Именно это, лёгкость, с которой для меня прошёл бой, плюс осознание наложенных на старика ограничений, и возбуждали моё любопытство — а как оно было бы, сражайся мы по-настоящему? Насколько бы я напрягся? Смог бы победить?

Ладно, к чёрту, бессмысленно об этом думать.

Идя вместе с Тоюоки к мостику, который был побит Плачем Кагуцути, наблюдал за исчезающими „каплями“ металлического дождя. В голове назойливо крутилась мысль, которую я всё никак не мог ухватить за хвост, и только пройдя мост, меня осенило. Да так осенило, что я аж споткнулся, чуть не ударившись носом о спину идущего впереди старика. Если подумать, то все эти остатки техник — ничто иное как материализованный бахир. В те же клинки, копья, сосульки, сталактиты… вон, „капли“ от Плача Кагуцути, изначально заложена мощь, позволяющая убивать других бахирщиков. А что будет, если я тупо подберу какое-нибудь металлическое копьё и хорошенько вдарю им по противнику? Он ведь не исчезает мгновенно после призыва. Да, быстро, но с моей скоростью я точно успею пнуть им пару раз свою цель. Что тогда станет с так ненавистным мне „доспехом духа“?

***

В огромном конференц-зале за длинным столом сидели четыре человека из высшей аристократии Великобритании. В том числе и Его Величество Георг Седьмой. На одной из стен зала висел огромный экран, на котором воспроизводили видео спарринга японского „виртуоза“ и Патриарха.

— Как-то не очень впечатляет, — заметил Георг. — С какой стати он сдался в конце?

Видео закончилось на том моменте, как оба бойца пошли в сторону мостика ведущего с острова, на котором спарринг и происходил.

— Патриарх мог вытолкнуть противника под его же технику, ваше величество, — ответил министр внутренних дел герцог д’Эсте.

— Да и сам факт того, что он смог заставить „виртуоза“ снять Абсолютную защиту, тоже стоит учитывать, — добавил лорд-адмирал Кавендиш.

Последний присутствующий в зале человек, лорд-канцлер Дуфф, промолчал. Его коллеги уже всё сказали.

Дуфф и д’Эсте находились тут не потому, что были приближёнными Георга, пусть их должности и внушали уважение, дело было в их ранге — просто из „виртуозов“ страны они были ближе всего к королю.

— То есть он всё-таки на уровне „виртуоза“? — уточнил Георг. — Это не подставной бой?

— Лично я не вижу смысла в постановке, ваше величество, — произнёс Кавендиш. — Но чисто технически — нет ничего невозможного.

— Мальчишка принял на свою защиту слишком много атак, — заметил д’Эсте. — Уже не важно, постановка это или нет, по чистой мощи он в любом случае на уровне „виртуоза“. А учитывая записи его реальных боёв, можно смело сказать, что и с тактикой боя у него всё хорошо.

— Лорд Дуфф? — посмотрел Георг на лорда-канцлера.

— Согласен с герцогом, — ответил Дуфф, — „виртуоз“ в принципе не мог ослабить свои техники настолько, чтобы этот бой можно было считать обманом. Слишком много Патриарх принял на свою защиту. Особенно в конце.

— Кстати, да, — вновь заговорил д’Эсте. — Падение Дану — это не та техника, которую можно ослабить, а Патриарх спокойно под ней стоит.

— Справедливости ради, — заметил Кавендиш, — это может быть и другая техника. Просто похожая.

— Ладно, я вас услышал, — постучал пальцами по столу Георг. — Демоны… Вот почему не у нас, а? — естественно, никто не стал отвечать на риторический вопрос. — Как такое вообще возможно, господа? Почему Патриарх стал таким сильным?

Дуфф и д’Эсте промолчали. У них и своей работы хватало, чтобы ещё японским Патриархом заниматься. Для этого есть определённые службы, вот пусть они головы и ломают.

— Есть предположение, — начал Кавендиш, — что они всегда такими были. Древние Герои как раз и были Патриархами.

— Да ладно… — вскинул брови Георг. Собственно, Дуфф и д’Эсте тоже удивились услышанному. — И… И что нам это даёт?

— Ничего, ваше величество. — ответил Кавендиш. — Просто объясняет его силу, — кивнул он на экран.

— Это он что, таким же сильным станет? — слегка напряжённо спросил Георг.

— Сомневаюсь, ваше величество, — ответил лорд-адмирал. — Во-первых — многие учёные сходятся на том, что уровень силы Героев преувеличивают. И во-вторых — если бы это было так просто, Герои появились бы на страницах истории больше одного раза.

— Надеюсь, ты прав, — покачал головой Георг. — Очень надеюсь. Потому что теперь, из-за его статуса, известности и силы, мы этого мальчишку даже тронуть не можем. Руки у нас вдруг стали коротки.

— Всё не так плохо,