Шрифт:
Закладка:
Аданет видела — её планы расходятся с идеями брата-вождя, и чем дальше, тем опаснее: Брегор делал всё, чтобы буквально подарить Ладрос другим расам, бросив свой народ вниз по кровавой лестнице войны, вернув к дикости и беспомощности, в то время как сама Андрет, напротив, хотела возвысить беорингов если не до эльфов, то хотя бы на уровень громов, чтобы учёные и мастера Ладроса прославились на весь Белерианд.
Прекрасно понимая, против кого идёт, сестра вождя постоянно прикидывала расклад сил: на стороне Брегора в основном неумные, зато верные головорезы. Но и против него такие тоже найдутся! Зато абсолютно все ремесленники, кроме подмастерий-оружейников, недовольны новым порядком. Те, кто хотели заниматься наукой, тоже не рады перспективе потратить всю молодость на службу в армии, однако на их поддержку Андрет не рассчитывала: ради сиюминутного покоя эти люди способны не тушить подбирающийся к их дому лесной пожар. С младшей сестрой обсуждать вероятное вооружённое противостояние внутри семьи не хватало духа, да и не было особой надобности: уставшая от забот о чужих и собственных детях Бериль полностью доверяла Андрет обучение и воспитание новых поколений, брала для приютской школы любые книги, не глядя, поэтому, сама того не зная, помогала воплощению замысла о возвращении Великого Алого Простора.
С Барахиром дела обстояли сложнее: между тёткой и племянником встала трагедия, после которой сложно вновь наладить отношения. Возможно, должно пройти время, но станет ли проще не вспоминать глупый побег, во время которого пропал Фарагор, а после разговора об этом Фаранор перепился до паралича?
Танец жёлтых листьев под ногами и в воздухе напомнил давнюю песню и беседу, состоявшуюся в похожий день. Только тогда ещё был жив Берен, сын ещё не вырос в искателя проблем, а муж мешал своим существованием иначе, чем сейчас. Андрет предпочитала не думать о том, как изменилась сама, и просто шла вперёд, с особой яростью давя опадающие красивые листья.
«Всё суета…
Не стоит об этом.
Блестит вода
Осколками лета».
Казалось, крошево прошлого впивалось в глаза, превращая гордую умную женщину в жалкую рыдающую старуху. Нет! Ещё не время.
На окраине Ладроса, где почти не росли лиственные деревья, и лишь мрачно возвышались сплошной стеной вечнозелёные сосны, жила целая семья знахарей. Увы, никто из них не был столь искусен и проницателен, как Грибница, однако и от этих целителей польза имелась. Андрет всерьёз опасалась, что брат решит отправить лекарей туда, где они «действительно необходимы», поэтому хотела заранее позаботиться о недопущении подобной ситуации. Придя вроде бы за очередными лекарствами для мужа, сестра вождя уже собралась начать разговор о планах на будущее, как вдруг из соседней комнаты вышла бледная напуганная Эмельдир. Лицо юной аданет было болезненного серо-зелёного цвета, под глазами виднелись тёмные круги.
— Тётя? — в ужасе содрогнулась девушка, однако озираться не начала и сбежать не попыталась.
— Беременна что ли? — прямо спросила Андрет, вспомнив себя в таком же возрасте. — Была?
— Я… — Эмельдир осторожно села на скамью, опустила голову, однако продолжала смотреть родственнице в глаза. — Мы пожениться хотим. Ну и… Да, я попала. А потом живот начал болеть, и… В общем, пришлось из меня всё вынимать. А то б померла. Мне так плохо! Я уже почти неделю здесь! Маме я не говорила, и ты не говори, хорошо? А то начнёт меня упрекать, мол, это всё потому, что не замужем!
— Ранняя ты пташка, вот почему, — сестра вождя села рядом. — Ещё родить сможешь?
— Не знаю…
— Барахиру не говори. Скажи, что сможешь. А то бросит бесплодную, он ведь будущий вождь, ему наследники нужны.
Эмельдир поникла.
— Послушай, — Андрет приобняла девушку, не до конца понимая, что именно сейчас чувствует: то ли злорадство от свершившегося отмщения, то ли жалость, то ли осознание возможной выгоды, то ли что-то, близкое к материнскому… — Послушай, наша женская доля непроста, но в наших руках гораздо больше, чем привыкли думать. Мы не так слабы, как многим бы хотелось. В одной книге я читала мудрые слова: «Человек умрёт, но не его идеи». И это так, Эмельдир, дочь Берена из рода Беора. Это истина, недоступная эльфам, которым нет причин стремиться оставить свой след в истории Арды, ведь они планируют оставить самих себя, какими бы ничтожествами ни были. Но мы можем больше. И лучше. Только для этого надо держаться вместе. Давай, услуга за услугу: я никому не скажу о твоей беде, а ты поможешь мне.
Эмельдир кивнула. Сейчас ей действительно очень нужна была любая поддержка, и ради неё юная аданет согласилась бы даже прочитать толстую книгу какого-нибудь умника.
Как ни странно, именно это и пришлось делать.
***
При встрече с друзьями волнение за Эмельдир немного отпустило, однако Барахир не почувствовал себя лучше. Подготовка к свадьбе откладывалась из-за внезапной болезни невесты, отец снова перестал общаться с кем-либо, из Фиримара к северу тянулись обозы, и всё это удручало. Хотелось поговорить по душам хоть с кем-нибудь, но внезапно пришло осознание — друзья детства происходили из близких к вождю семей, а это значит, что откровенность здесь неуместна.
Вспоминая, как отец на глазах у всех заставлял его убить человека, Барахир понимал — народ не стал спорить с вождём не только из-за его статуса, но и потому, что действительно считали тот поступок правильным. А Берен… Он не побоялся высказаться против. И умер.
Барахир не мог отделаться от мысли, что дядю отравили. Да, говорили совсем об иных причинах смерти, но сын Брегора почти не сомневался — неугодный книжник погиб от рук его отца. Чего ещё ждать от свирепого вождя? Кто ещё падёт, оказавшись в немилости?
Юный адан всё больше уверялся, что нужно уезжать. Как только Эмельдир поправится, надо отправляться на север, и пусть отец думает, будто сын всецело поддерживает его идеи. Главное — покинуть Дортонион, а дальше — видно будет. Не прятаться же за спинами эльфов вечно.
