каким-то психическим расстройством, Шестакова обратилась к его наследникам. Новое соглашение было заключено в 1876 году, согласно которому издание партитур опер осуществлялось на средства Шестаковой. По ее решению редактором издания стал Балакирев, который пригласил также Николая Римского-Корсакова и Анатолия Лядова. Наконец, в 1878 году, более чем через 20 лет после смерти композитора, увидела свет партитура оперы «Руслан и Людмила», роскошно изданная в Лейпциге, а в 1881-м — партитура «Жизни за царя».

Почти одновременно с этим, в 1877–1878 годах, изданием сочинений композитора начал заниматься новый активный предприниматель Петр Иванович Юргенсон, который выпустил партитуры и переложения испанских увертюр и вокальную музыку. Лишь когда закончился срок действия авторских прав, в его издательстве вышло Полное собрание сочинений М. И. Глинки (под редакцией того же Милия Балакирева и его друга Сергея Ляпунова). Еще одно собрание сочинений в 1901 году начал крупный меценат Митрофан Беляев в Лейпциге, его редакторами стали Римский-Корсаков и новый последователь «Могучей кучки» — Александр Глазунов{551}. Беляев также учредил ежегодный конкурс с денежными вознаграждениями для композиторов, получивший название Глинкинских премий.

Вещественная память

Параллельно с изданием сочинений происходит процесс канонизации имени Глинки. Владимир Стасов в год смерти композитора, в конце 1857 года, опубликовал его первую развернутую биографию, с 1870-х годов в «Русской старине» и «Русской музыкальной газете» появлялись воспоминания тех, кто лично знал композитора, публиковались письма. В 1896 году в Санкт-Петербургской консерватории открылся посвященный ему музей, куда Людмила Шестакова передала обширное собрание документов, рукописей, изобразительных материалов и личных предметов{552}. Это было первое мемориальное учреждение, действующее на постоянной основе, посвященное именно музыканту. Также первым памятником в России в честь русского композитора стал мемориал Глинке в Смоленске, построенный на добровольные пожертвования и открытый 20 мая 1885 года — в годовщину со дня рождения композитора. Торжества в его честь проходили пышно, масштабно и многолюдно, приезжали Чайковский, Балакирев и др.{553} Еще два памятника появились в Петербурге (второй — к столетнему юбилею Глинки в 1906 году на Театральной площади){554}. Он был изготовлен также на народные средства.

Скульптуры в скверах, памятные доски на домах, где жил композитор, улицы его имени продолжают появляться в разных городах и странах. В Берлине существует улица Глинкаштрассе (бывшая Канонирштрассе), которая связана с последним его пребыванием в этом городе. Здесь действует Общество друзей памяти М. И. Глинки (основатель и руководитель Юрий Николаевич Фост).

В Ельне, недалеко от Смоленска, расположена мужская прогимназия, которая носит имя композитора. В разные годы ее опекали родственники Глинки, жившие в этом городе. Действуют различные организации по всей России: Академическая капелла Санкт-Петербурга, государственный квартет, Нижегородская консерватория, Новосибирская консерватория, Магнитогорская консерватория, хоровое училище в Петербурге, музыкальная школа в Москве, Челябинский театр оперы и балета и даже интернет-магазин, в чьих названиях присутствует имя композитора. До 2018 года Российский национальный музей музыки в Москве также был связан с Глинкой, но почему-то это посвящение было снято.

Наследники Глинки

Современники и потомки удивлялись, почему у Глинки не было прямых наследников — все-таки он состоял в законном браке, заключенном по любви, к тому же он был известен как поклонник женской натуры. Вскоре после его смерти появились слухи, что у него есть внебрачный ребенок. Однако прямых доказательств этого факта на данный момент не существует, во многом потому, что подробности его личной жизни скрывались родственниками, например, Людмила Шестакова, из лучших побуждений, ретушировала его письма.

Но несколько косвенных свидетельств в пользу этого предположения отмечены исследователями. Так, в письме Глинки Шестаковой из Берлина, датируемого 27/15 июля 1856 года, сделана приписка на плохом французском языке. В ней некая дама сообщает, что она уже не в доме акушера, хотя ей еще нездоровится, а малышка в хорошем состоянии. Комментаторы издания сделали предположение, что этой дамой могла быть Дарья Леонова, с которой у Глинки были отношения во время его пребывания в Петербурге. Отцовство приписывалось Глинке. Правда, против этого факта свидетельствует то, что в это же время Глинка узнал о замужестве певицы. Через Шестакову он передавал ей: «Леоновой от искренней души (я не ревнив) желаю счастия»[784].

Был еще один загадочный эпизод. В последние месяцы жизни Глинка несколько раз обращался к Дену, у которого хранились его финансовые средства, с просьбой о выдаче ему крупных сумм денег. Ден, в силу своей скромности, не спрашивал у него о их назначении. Исследователи сделали предположение, что Глинка мог отправлять деньги на содержание своего недавно родившегося ребенка. Позже исследователь русской музыки Анастасия Сергеевна Ляпунова, близкая к кругу Балакирева, утверждала, что у нее хранятся прямые свидетельства об этом, но она их не обнародовала, так что их существование остается под вопросом.

Среди непрямых потомков Глинки по линии сестер можно отметить двух деятелей, которые были связаны с музыкальной культурой и продолжали дело композитора. Это племянник Александр Николаевич Измайлов (сын сестры Ольги), который занимался развитием музыкального образования в Смоленской губернии, в том числе основал музыкальные школы в Ельне и Рославле. Еще один потомок — Николай Дмитриевич Бер (один из шестерых детей сестры Марии) окончил Санкт-Петербургскую консерваторию, уже будучи выпускником юридического и историко-филологического факультетов Санкт-Петербургского университета. Работал хормейстером Большого театра в Москве. После революции 1917 года вернулся на Смоленскую землю, собирал фольклор и преподавал. Оба многое сделали для сохранения мемориальных вещей и материалов, связанных с Михаилом Ивановичем Глинкой.

Пожалуй, современному читателю хорошо известна еще одна личность, носившая фамилию Глинки и являющаяся потомком древнего дворянского рода, к которому принадлежал композитор. Это Елизавета Глинка, или Доктор Лиза, врач-реаниматолог, специалист по паллиативной медицине. Она трагически погибла в авиакатастрофе над Черным морем 25 декабря 2016 года.

Потерянный рай

Судьба имения Новоспасское, где родился композитор, провел детство и куда часто приезжал, была довольно трагической. Оно постепенно приходило в упадок, как и другие земли рода Глинок, что в целом было связано с изменением политико-общественной системы в России. Усадебная культура уходила в прошлое.

После смерти Михаила Ивановича Людмила, получившая от него в наследство любимое Новоспасское, продала его сестре Ольге[785]. Матушка Евгения Андреевна не раз наказывала, чтобы родовое имение досталось младшей дочке, любившей сельскую жизнь. Людмила же стала городским жителем, ей не хотелось заниматься ведением хозяйства в деревне.

Согласно купчей, подписанной в январе 1858 года, почти через год после смерти Михаила Ивановича, вместе с главной родовой усадьбой ей перешли Шатьково и Баранцово. Ольге также принадлежали земли при деревнях Курдымово, Красово, Жеребцово Смоленского уезда. Но не прошло и трех лет, как в 1859 году, в возрасте тридцати четырех лет, она умерла от дифтерита{555}.

Ее наследство, вместе с Новоспасским, перешло опекуну ее малолетних детей — мужу Николаю Александровичу Измайлову. Военный человек, житель столицы, он был далек от сельскохозяйственных