– Кристофер… у него все в порядке. Мой отец немного отошел и уже не отказывается с нами общаться; он устроил, чтобы Кристоферу прооперировали лодыжку. Теперь малыш ходит куда лучше, чем раньше. Шейла, конечно, не помнит себя от счастья.

– Это хорошо. – Бетт сделала глубокий вдох. – Маб рассказала тебе о Джайлзе?

– Да, – сказал Гарри и добавил кое-что очень грязное и емкое по адресу Джайлза Талбота. – Только я одного не понял насчет того донесения, которое ты расшифровала. Как так вышло, что советские болтали о Джайлзе по-английски с помощью «Энигмы», притом что для сообщений в собственной системе «Энигмой» не пользовались?

У Бетт было время над этим подумать.

– Скорее всего, они тогда испытывали трофейную армейскую «Энигму» немцев. И возможно, переписывались с куратором Джайлза в Англии, чтобы выяснить, насколько четко она работает, – как знать?

Гарри придвинул к бюро стул.

– Чем я могу помочь?

Бетт подтолкнула к нему зашифрованные депеши. Он просмотрел текст и буквально расцвел в улыбке. Сердце Бетт подпрыгнуло.

– Прямо как в старые времена. – Он вдохнул запах распечаток. – Я ведь теперь занимаюсь фундаментальной математикой – точнее, гипотезой Пуанкаре. В БП мне очень не хватало этого. Наука в чистом виде, а не вопрос жизни и смерти. Но все же, бывает, оглянусь, сидя в кабинете, и понимаю, что скучаю по ночным сменам, кофе из цикория, утреннему потоку донесений с подлодок…

– И еще – как мы работали плечом к плечу в отделе Нокса, и как все бросались к курьерам за новыми шифровками, сбивая друг друга с ног… – А ведь она могла провести так еще целый год, если бы проработала в БП до конца войны. И это тоже у нее отнял Джайлз. Бетт подавила гнев – для него не было времени. – Крибов у нас кот наплакал… – Она показала Гарри, как взломала первое донесение, и он тут же молча взялся за работу. Бетт тоже погрузилась в дешифровку.

– Я начал тебя искать, как только меня демобилизовали, – сказал он где-то час спустя. Негромкие слова падали в тишину. – Твоя мать сообщила, что ты умерла в закрытой клинике. И отказалась даже назвать место, где ты похоронена. (Бетт зажмурилась. «Эх, матушка».) Ты никогда о ней не говорила… а я не понял, что верить ей не стоит. – Мучительная пауза. – Я тебя любил, но бросил одну в том месте…

– Гарри, – в отчаянии оборвала его Бетт, – сосредоточимся на работе, ладно? Я не могу… – Она не стала договаривать.

Он прерывисто выдохнул.

– Ладно.

Бетт уставилась на лежащую перед ней шифровку, но не видела букв. «Я тебя любил». Прошедшее время. Ну что ж, три с половиной года – долгий срок.

Не без усилий она вернулась в водоворот «Розы». Еще час пролетел за работой над возможным крибом, но все окончилось пшиком. Бетт откинулась на спинку кресла. В глазах жгло.

– Почему у меня не получается? – прошептала она неожиданно для себя. – Я бьюсь над этой шифровкой уже три дня, и ничего не выходит. Не могу разглядеть, как она устроена, а ведь раньше могла.

– Получится.

– А что, если нет? А что, если я больше не могу это делать? – Это пугало ее больше всего: не суметь прорваться в код. Больше не улететь винтом головой вниз в Страну чудес, в мир букв и алгоритмов, по которому она когда-то завороженно бродила. А теперь она колотит в ворота Страны чудес, разбивая до крови кулаки, но створки остаются запертыми. – Сколько разума я оставила в клинике?

В лечебнице ей казалось, что она там самая вменяемая, а сейчас, на свободе, она чувствовала себя посаженной в клетку сумасшедшей, которую показывают в балагане.

Огромная рука Гарри потянулась к ней через стол. Помедлив, Бетт дотронулась до его ладони кончиками своих пальцев с обкусанными до крови ногтями.

– Бетт, ты не оставила там ни капли своего разума. – Он твердо смотрел прямо на нее. – Ты снова справишься.

Ее глаза затуманились. Он говорил тепло, спокойно, и он в нее верил.

– Просто… не надо обращаться со мной так, словно я сделана из стекла, Гарри. Сейчас мне некогда разбиваться.

Потом, когда они поймают Джайлза, она позволит себе дрожать и всхлипывать, осознавая весь вред, который нанесла ей клиника. Но не теперь.

Он крепко сжал ее руку.

– Тогда вернемся к работе.

Прошел еще час. Гарри вычитывал цепочки букв, а Бетт работала над новой идеей с крабами и перевертышами, очень в духе Дилли. Когда в коридоре процокали каблуки, оба подняли голову.

– Мы пропали! – воскликнула Озла, врываясь в библиотеку в своем наряде для Букингемского дворца. – Мне не удалось… Гарри!

– Привет, красавица! – Гарри подошел к Озле и поднял ее в воздух, оставив на полу ее лакированные туфельки с перепонкой. – Я думал, ты к этому времени уже выскочила замуж за какого-нибудь герцога.

– Все еще хуже, дорогуша. Я ведь помолвлена с предателем, ты разве не слышал? – Гарри поставил Озлу обратно в туфли, и она повернулась к Бетт. В комнату вошла Маб, вытирая руки кухонным полотенцем. – Я осторожно прощупала всех лондонских знакомых моего крестного, но так и не выяснила, где раздобыть «Энигму».

– Оставь пока «Энигму», – отмахнулась Бетт. – Прежде чем что-то ей скормить, нужно прорваться в код. – Она потеребила неровные концы волос. – А дело у нас идет слишком медленно.

– Надо задействовать побольше мозгов, – предложил Гарри, барабаня пальцами по столу. – Я позвоню Профессору – этот год у него отпускной, и он проводит его в Кембридже. И кузену Морису, он работал над шифрами в Блоке F, а теперь служит в лондонском отделении «Лионского кредита». Если им удастся приехать и поработать хоть пару дней…

– Нам нельзя никому об этом говорить, – возразила Бетт, чувствуя, как в душе нарастает паника. – Нельзя доверять…

– Можно, – тихо, но очень твердо сказал Гарри. – Бетт, мало у кого найдутся друзья, допущенные до работы над разведывательными материалами, да еще и со стопроцентно доказанной способностью хранить тайну. А у нас они есть. Господи, да у кого они вообще есть, если не у нас. Где-то на свободе разгуливает предатель, и у нас считаные дни для его поимки. Давайте позовем тех, кому можем доверять.

– Джайлзу мы тоже доверяли, – заметила Озла.

– В семье не без урода. Сойдемся на том, что он у нас единственный такой. Как-никак нас тщательно отбирали и проверяли на благонадежность. И в целом это сработало, иначе БП не добился бы таких успехов.

Долгая пауза.

– А что мы им скажем? – спросила Бетт, грызя то, что еще осталось от ногтя.

– Что речь идет о БП, – сказала Маб. – Они бросят все и прибегут, в