— У тебя интер с собой?

— Да, малыш… — старательно расслабленно сказал Лин.

— Позвоним очередному принцу? Тому, который из Десятого округа.

— Мы же сперва хотели выяснить про номер. Забыла?

— Знаешь, если я сейчас не позвоню, то потом вообще забоюсь.

— Ясно, — кивнул Лин, выпуская её из объятий и протягивая интер, — звони.

Ник решительно набрала номер и замерла, вслушиваясь, как проходит гудок — такой номер существовал. Он не странная придумка из сна, он действительно существует.

Гудки все шли и шли, звонок не принимали. И когда Ник уже облегченно выдохнула, что не судьба, раздался щелчок соединения. Тихий, мужской голос, срываясь, спросил:

— Сэм? Это ты, Сэм?

Ник прикусила губу от волнения. А голос продолжал настаивать:

— Сэм, не молчи, я же знаю, что это ты, малышка… Или ты до сих пор злишься, что я не нашел тебя? Прости, я виноват… Сэм, прошу, ответь — кроме тебя этот номер не знает никто. Сэм…

Голос был тот же, что уговаривал не бояться чудовищ, прячась под одеялом. Голос был тот же, что спрашивал про блинчики. Голос был тот же, что кричал и обещал найти. И память услужливо подпихнула новое воспоминание — он, она на табурете и чадящая из-за масла сковорода. И его предложение: «Может, все же по пигоди?».

Лин осторожно провел пальцем по прикушенной губе Ник, а потом решительно сказал в интер, включенный на громкую связь:

— Простите, это Линдро Диего Андре Росси, муж… Семечки.

Мужчина тут же заволновался:

— Сэм… Она жива? Она в порядке? Она… Свободна?

Лин уверенно ответил, пока Ник пыталась прийти в себя:

— Поверьте, она на свободе, и будет свободна всегда — я вам это обещаю. Кто вы?

— Боюсь, ответ вам не понравится… Я… О Ха Ныль. Я руководил проектом, связанном с Семечкой и её… Сестрами. Корпорация «Созидание», если вам это что-то говорит.

Ник неуверенно произнесла:

— Ханыль… Ханыль… — она словно пыталась что-то вспомнить, но не получалось, хотя имя легко срывалось с её языка — она точно не раз его произносила.

Голос в интере мягко произнес:

— Ты меня звала Судьба. Пафосно, но что возьмёшь с семилетней девочки… Сэм… Пожалуйста, ответь мне — я волновался за тебя… Я все эти годы надеялся, что ты позвонишь мне. Ты же знаешь — я завел этот номер только для тебя.

Ник замотала головой — сейчас она не могла говорить, язык словно присох к нёбу, а слова застревали в горле, царапая его. Она сама, добровольно, позвонила тому, кому её продали. Она позвонила тому, кто держал её в плену. Она позвонила тому, кто создавал её клонов и продавал. Она позвонила чудовищу. Ник снова прикусила губу, и Лин деликатно сказал:

— Сейчас она не хочет с вами говорить. Может, чуть позже.

— Я могу звонить вам на ваш номер? Не бойтесь, нечасто. Может, всего один раз. Вдруг Сэм захочет все же поговорить…

— Можете, только учтите, что это мой номер интера, а не… Сэм. — Лин вовремя осекся — чуть не назвал её Ник.

— Хорошо. Буду звонить по вечерам. И не бойтесь, я не буду наводить справки, в каком Округе вы живете.

— Мистер О…

— Простите, понимаю, что отнимаю у вас драгоценное время, но передайте Сэм, что я её жду в Ольховом Холме. Это в Пятом округе. Жизнью клянусь — ей ничего не грозит. Я не продам её, я не интересуюсь её генетическим материалом, и слово чести — если она приедет в Холм навестить меня, то её свободно выпустят из Холма. Просто пусть скажет Привратнику Холма, что она ко мне. К О Ха Нылю.

— Спасибо, она слышала, но вряд ли воспользуется вашим предложением. — Лин заметил, как быстро замотала головой Ник.

— Тогда последнее — скажите ей, что она чудо, а не чудовище. Ей всегда лгали — она чудо! Чудовища — те, кто окружал её.

— Спасибо, мистер О, и до свидания. — Лин прервал звонок и прижал Ник к себе. Потом подумал и затащил её на колени, обнимая и обещая, что все будет хорошо. Кажется, она не верила, и Лин отчаянно искал то, что поднимет ей настроение:

— Хочешь — куплю еще мороженое?

Ник лишь качнула головой и сильнее вжалась в его грудь.

— Хочешь пигоди?

Её плечи печально вздрогнули. Напоминаний о Ханыли она не хотела. Это была очередная её глупая ошибка.

Лин вздохнул:

— Не хочешь… А… — он бессильно обводил взглядом площадь, ища, что же может порадовать Ник. — Хочешь сэндвич? Чурос? Пиццу с анчоусами? Что-то острое или пряное? Мать всегда во время беременности тянуло на соленое… Ники? Ответь мне… Прошу…

Она чуть отодвинулась в сторону, заглядывая в глаза Лину:

— Ты знал?

Он покаянно кивнул:

— Знал, конечно. Это сложно не заметить, Ник. Пицца с анчоусами и фисташковое мороженое редко сочетаются…

Она уткнулась ему в надплечье, сильнее обнимая за шею:

— Знал и отпустил…

— Ты имеешь право, Ник, делать то, что хочешь. Я же говорил — я тебя дома не запру, хоть иногда и хочется до ужаса. Хочется приходить домой и знать — ты дома. Ники…

— Ты самый лучший, и я даже знаю почему!

— И почему же?

— Потому что все просто принцы — Эван, Маки, Брендон, Тамиор, Закат, Ханыль… Они просто принцы, а ты — король.

Лин раскатисто рассмеялся, его смешки проникли под кожу Ник, понеслись мурашками по мышцам, приятной дрожью отдавая в позвоночнике, и хотелось… Хотелось просто быть с Лином рядом. Сейчас. Дома. В одиночестве. Только он и она. И больше ничего для счастья не надо. Она забудет про прошлое, если у неё будет будущее с Лином.

Только внезапно ожил интер, который Лин не имел права игнорировать. Он, извиняясь, принял звонок, отвечая односложно: «Да… Слушаю… Понял… Буду…». Ник понятливо встала с его колен, целуя Лина в лоб:

— Иди…

— А ты?

— А со мной все будет хорошо.

Лин ласково попросил её:

— Иди домой, пожалуйста.

Она напомнила:

— Еще нет пяти часов.

— К рогатым оркам службу! Мигель знает, что высиживать время на службе — не главное. Главное — всегда вовремя приноситься на вызов, Ник. Иди домой, я договорюсь с Мигелем. Все будет…

— …хорошо, — подхватила его слова Ник. — Кланы — это жутко прогрессивно и удобно, я оценила, Лин. И не волнуйся за меня. Я и глупости — не синоним.

Лин встал со скамьи, молча про синонимы и прочее:

— Тебе ключи от машины дать?

— Я дойду сама. Прогуляюсь, куплю чего-нибудь вкусненького или полезного, и пойду домой.

— Ники…

Она улыбнулась и