Шрифт:
Закладка:
– Я не знаю, – смущенно ответил тот, – это не мое дело.
– Хватит болтать! – сердито гаркнул второй стражник. – Пусть заходит!
Он держал решетку открытой, и я заметила, как с той стороны камеры к ней приближаются размытые тени. Мне совсем расхотелось туда идти. Я стояла как вкопанная, пока стражник не толкнул меня внутрь. Решетка с лязгом захлопнулась, я невольно дернулась, а потом послышалось тихое: «Удачи тебе!», и шаги застучали по проходу.
Меня окутала тишина. Тени внутри камеры больше не двигались, а слабого света не хватало, чтобы разглядеть их лица.
– Еще одни куриные мозги явились! – оглушил меня грубый женский голос.
– Будь помягче, Волчица, девочка только пришла, ей нужно помочь, – зашептал тонкий голосок.
Прозвище «Волчица» заставило меня тихо прыснуть от смеха, но, когда женщина подошла ближе и я смогла ее разглядеть, стало совсем не смешно. Ей было около сорока, но на лице уже залегли глубокие морщины, шея даже в полутьме казалась дряблой, волосы свисали грязными патлами, а взгляд был диким и хищным, пробирающим до мурашек. Женщина вдруг подскочила ко мне и крепко сжала пальцами мой подбородок. Ее острые ногти больно впились в кожу, мне даже показалось, что кое-где выступила кровь. Я хотела вырваться, но Волчица сжала меня еще крепче, чуть наклонилась, по-звериному принюхалась и выпалила:
– Мелкая глупая курица! – От вони из ее рта меня тут же затошнило, и я, наконец, смогла вырваться и отойти на пару шагов назад. – Как можно было додуматься пойти на эту игру!
– Волчица, дай ей пройти! – тонкий голосок раздался совсем рядом, и из темноты вынырнула низенькая пухлая фигурка. – Ну-ка, назад! Иди на свое место!
– Идиотка! – продолжала кричать Волчица. – Чем нас тут больше, тем хуже! Маленькая дрянь! Куриные мозги!
– Задумалась бы лучше о своих мозгах! – грубо отозвалась я, не желая показывать своего страха и растерянности.
Женщина снова кинулась в мою сторону, и я приготовилась драться.
– Нет-нет-нет! – заверещала вторая. – Давайте не будем ссориться в первый же день! Нам еще столько тут жить вместе.
– Я здесь жить не собираюсь, – как можно увереннее отозвалась я, все еще не сводя глаз с Волчицы. Она часто дышала и действительно скалилась, как животное. На мое замечание она никак не отреагировала, но в глубине камеры послышался хриплый смех:
– Она здесь не останется, – смеялся голос. – А я надеялась, что хоть однажды услышу от новеньких что-нибудь пооригинальнее!
В темноте загорелся огонек, и воздух тут же наполнился чем-то горьким.
– Ты снова куришь? – взвизгнула пухленькая женщина. – Мы же тебя просили…
– Это единственное, что хоть немного доставляет удовольствие в этой помойной яме! Я не собираюсь бросать! Так что отвали от меня, Цветочек!
– Что за шум? – произнес мелодичный сонный голос из глубины, и я с ужасом задумалась над тем, сколько человек может находиться в этой камере. Пухленький Цветочек тут же бросился к проглянувшей в свете огонька кровати.
– Тихо, тихо, Лебедушка, не вставай! – запричитала она. – Это вы ее разбудили! Милая, тебе нужно отдыхать.
– Кто-то приходил? – голос звучал чуть слышно.
– У нас новенькая, дорогая.
– Какое несчастье! – охнула Лебедушка, а потом забормотала что-то невнятное.
Я медленно прошла вглубь камеры. Волчица, не моргая, следила за каждым моим шагом, но не двигалась с места. Цветочек суетилась около кровати и больше не обращала на меня внимания. Я пошла на огонек. Он мерцал почти уютно, если бы мешался с болезненными стонами со стороны Лебедушки и рычанием Волчицы.
Продвигаясь все дальше, я начинала разбирать находящиеся здесь предметы: три двухъярусные кровати, большой стол, стулья, два кресла, умывальник в углу и толчок, от которого тянуло чуть слышным запахом фекалий. Я поморщилась и снова услышала смех.
– Все меньше и меньше поводов задержаться здесь, а?
Курящая женщина сидела в одном из кресел в облаке сигаретного дыма и рассматривала меня. Худая, с наголо остриженной головой и резкими чертами лица, она показалась мне неестественно вытянутой и заостренной, как кинжал.
– Меня зовут Молния. Неплохое имя, правда? – она обнажила зубы в усмешке. – Учти, будешь доставать, и я шарахну тебя покруче, чем Волчица. И поверь мне, она хоть и кидается на всех, но куда добрее, чем я. Так что сделай пару шагов назад и не мешай мне наслаждаться видом из нашего решетчатого окна!
Я не сомневалась, что при желании Молния исполнит все свои угрозы, поэтому отошла на безопасное расстояние и посмотрела на кровать, около которой сидела Цветочек. На кровати лежала девушка. Ее изумительные белые кудри разметались по подушке и липли ко лбу. Она тяжело дышала, свесив одну руку с кровати, а другой поглаживая свой огромный круглый живот. Я несколько секунд бездумно таращилась на него, а потом перевела взгляд на лицо девушки. У ее пронзительно-голубых глаз собрались морщинки, она улыбнулась:
– Я бы сказала добро пожаловать, но лгать – нехорошо.
Она перевела взгляд на живот и слабо добавила:
– Не будем учить его плохому.
Из кресла донеслось презрительное фырканье:
– Ну и брюхо у нее, правда?! Надеюсь, она не вздумает разродиться прямо в камере. Если ты застонешь громче обычного, я тут же позову стражей! Пусть сами разбираются со своим отродьем!
– Молния! – подскочила Цветочек с возмущенным криком. – Мы любим этого ребенка, и мы все поможем Лебедушке воспитывать его!
– Вот уж я точно его не люблю! Никто не просил их его заделывать!
– Он был хороший… – начала было Лебедушка, но женщина так яростно захохотала, что мы все вздрогнули.
– Не говори чепухи! У тебя просто мозги поехали!
– Куриные мозги! – тут же заверещала Волчица, отчего из соседних камер послышались недовольные возгласы. – Идиоты! Никакой головы на плечах!
– Да заткнись ты уже! – закричала Молния и швырнула в сторону женщины стоявший рядом стул. Волчица с визгом отпрыгнула, резво забралась на вторую полку и затихла.
Ужас от всего происходящего буквально приковал меня к месту. Мне было мерзко от этих людей и их слов, но в то же время невероятная жалость просто захлестывала меня.
– Да… у нас… у нас тут бывает неспокойно, – смущенно пробормотала Цветочек и указала мне на стул рядом с собой. Я машинально села, все еще разглядывая бледную Лебедушку.
– Она говорит, что влюбилась в стражника, – прошептала женщина и пожала плечами. –
