Приняв решение о роспуске монастырей, Генрих позаботился о том, чтобы сохранить их литературные сокровища. Он поручил своему библиотекарю Джону Леланду «осмотреть и тщательно обследовать все книжные собрания», принадлежавшие монастырям и колледжам, изучить хранившиеся там книги и рукописи, отыскать в них тексты, говорившие в пользу верховенства короля над Церковью и Новой монархии. Леланд взялся за выполнение этой грандиозной задачи в 1535 году и закончил свою работу только в 1543-м. Путешествуя по Англии, он «сохранил многих хороших авторов, которые в противном случае, скорее всего, исчезли бы навсегда», и перевез множество книг, в конечном итоге оказавшихся в королевской библиотеке4. Кроме того, Леланд делал пространные записи о тех местах, где побывал, обычаях и легендах, а также людях, которые там жили. Все они были собраны воедино и опубликованы в 1710–1712 годах как «Путевые заметки» Леланда.

К февралю 1534 года король устал от своей безымянной любовницы и начал ухаживать за одной из кузин королевы – либо за Мадж Шелтон, либо за ее сестрой Мэри5. Мадж была сладкоречивой и миловидной, белолицей, с ямочками на щеках. В отличие от своей предшественницы, кузина королевы (о какой бы из них ни шла речь) не имела намерения поддерживать Екатерину и Марию. Однако Анну возмущало то, что сэр Фрэнсис Уэстон и другие джентльмены Личных покоев короля оказывали ей знаки внимания6. Более того, девушка оказалась легкомысленным созданием. Обнаружив, что она пишет «глупые стишки» в своем молитвеннике, королева «превосходно отчитала ее» за порчу книги «такими дикими нелепицами»7.

Желание Анны играть роль добродетельной королевы проявилось и во время пасхальных празднеств 1535 года: на Страстной седмице она раздала больше денег, чем любая королева до нее8. Король позволил бывшей супруге исполнять традиционные обряды Великого четверга: в предыдущем году она «соблюдала Великий четверг», и Генрих не возражал против этого – его бабка Маргарет Бофорт показала, что возглавлять пасхальные торжества может не королева, а другая женщина из королевской семьи, Екатерина же теперь официально считалась вдовствующей принцессой Уэльской9.

Пятого мая сторонники Болейнов во множестве отправились на холм Тайберн, чтобы наблюдать за первой казнью тех, кто отказался принести присягу и признать Акт о престолонаследии. Среди осужденных на смерть были Джон Хьютон, приор лондонского картезианского монастыря, и Ричард Рейнольдс, монах из аббатства Сион, известные в Европе своей ученостью и прямотой. Уилтшир, Рочфорд, Норфолк и Ричмонд стояли «молча рядом со страдальцами» и смотрели на ужасную казнь, заключавшуюся в повешении, волочении тела и его четвертовании. По слухам, Генрих сам хотел присутствовать на экзекуции, что «вполне вероятно, ведь там собрался почти весь двор». Однако некоторые придворные явились в масках или в одежде шотландцев10. Известие о чудовищном деянии, совершенном королем, стало распространяться по всему христианскому миру, вызывая потрясение.

Весной одна из дам королевы заболела корью. Генрих ошибочно принял ее недуг за чуму и немедля уехал с Анной в Хэмптон-корт. Однако вскоре в Лондоне действительно разразилась чума, и горожанам запретили приближаться ко двору11. Конец весны и лето король провел, охотясь вдали от столицы, а затем отправился в поездку по стране.

В мае знаменитый французский гуманист и поэт, друг Эразма Никола Бурбон попросил убежища при английском дворе, так как испортил отношения с французскими властями из-за своих евангелистских убеждений. Его прошение передали Генриху VIII и Анне Болейн французский посол Жан де Дентевиль и доктор Баттс, с которыми Бурбон состоял в переписке. Монаршая чета добилась освобождения узника и с радостью приняла его у себя, оказав ему покровительство. Бурбон сперва жил на содержании королевы в доме доктора Баттса, который, по его собственным словам, был для него как отец. Позже он нашел приют у королевского ювелира Корнелиуса Хейсса. Анна назначила его учителем своих подопечных – племянника Генри Кэрью, сына сэра Генри Норриса и Эдмунда, сына сэра Николаса Харви, еще одного придворного-реформата из ее окружения12. Во время пребывания в Англии Бурбон, писавший под псевдонимом Борбониус, позировал Гольбейну, которого называл «несравненным художником», и подружился с Кромвелем – о котором отзывался как о человеке, «горящем любовью к Христу», – Николаусом Кратцером и архиепископом Кранмером, являвшимся «главой своего народа»13.

В 1535 году в Цюрихе вышел английский перевод Библии Майлса Кавердейла с посвящением Генриху VIII и его «дражайшей супруге и добродетельнейшей государыне, королеве Анне», однако он так и не был допущен к распространению в Англии. На фронтисписе издания, оформление которого приписывают Гольбейну, мы видим Генриха VIII в образе ветхозаветного правителя – вероятно, царя Давида, – который сидит на троне и возвышается над владыками, духовными и светскими; в руках он держит меч и Библию, передавая ее трем коленопреклоненным епископам. Этот образ был революционным для своего времени – до тех пор королей наделяли духовной властью епископы. Экземпляр этой Библии, который сейчас хранится в Британской библиотеке, принадлежал Анне Болейн: на переплете вытиснены ее инициалы.

В июне 1535 года при дворе, в присутствии короля, была разыграна сатирическая пьеса, пародировавшая Апокалипсис. После Реформации драматическое искусство становилось все более политизированным; за постановками надзирал Ричард Морисон, один из кромвелевских пропагандистов. Кромвель рекомендовал королю использовать пьесы, ибо они позволяют «живо показать людям порочность и злодеяния епископа Рима, монахов, братьев, монахинь и им подобных, а также объявить и сделать понятным послушание, какое ваши подданные, согласно Божьим и человеческим законам, должны выказывать Вашему Величеству»14. В конце 1530-х годов при дворе ставили множество подобных произведений, включая, вероятно, «Короля Иоанна» Джона Бейла – первую историческую пьесу на английском языке и одновременно изощренное пропагандистское сочинение, которое доказывало несостоятельность притязаний папы на власть над Английской церковью. «Желчный епископ Бейл», как его называли, – он действительно был епископом Оссори – являлся тайным протестантом. Пользуясь покровительством Кромвеля, он собрал собственную труппу и использовал ее для продвижения идей Реформации и Новой монархии. Другой его пьесой была «Вавилонская блудница» (ок. 1546). Тем не менее, учитывая настроения того времени, драматурги не могли выходить за пределы приемлемого при дворе: антипапские выпады могли быть истолкованы как нападки на католическую веру.

Театральные постановки всегда пользовались популярностью при дворе. В 1537–1538 годах на короля, королеву, лорда-камергера, лорда-канцлера Одли, Саффолка, Эксетера и лорда – хранителя Пяти портов работали семь трупп, которые носили имена своих хозяев. Они состояли из актеров-любителей, являвшихся служителями королевского двора и дворов знати. Ставились хорошо известные пьесы, например «Фульгенций и Лукреция», «Продавец индульгенций и монах». Последняя была написана Джоном Хейвудом по