Песчаная Змея взяла Мать за руку и заявила:

— «Я не могу притворяться, что понимаю, что вы должны чувствовать, моя госпожа.

— «Я надеюсь, что и тебе никогда не придется это узнать, дитя», — мягко заявила Мать.

Эллин заметила, что в глазах матери все еще стояло несколько слез. Обара мягко стерла их, а затем заявила:

— «Когда я впервые увидела шрам Сандора, я была так же потрясена, как и вы сейчас».

— «как по-другому?» — спросила Эллин. Она получила свой ответ немедленно.

Обара держала одну руку сцепленной с ладонью Матери. Затем она повернулась к Сандору и деликатно положила другую руку на его ожог. После этого она осмотрела местность и объявила:

— «Я не знаю, какую форму страданий испытал Сандор, когда Эурон Грейджой дал ему это, но вы должны помнить, что это он выжил в той стычке, а не Вороний глаз. Я видела, как Сандор нанес удар и убил своего противника… пока его голова все еще была в огне. Он преодолел невыразимую боль, чтобы одержать победу над своим противником. Более слабый человек сдался бы в его ситуации. Не он. Он оказался самым сильным человеком на борту этого кораблья. Возможно, даже самым сильным человеком в той битве. Таким образом, я говорю, что этот шрам не является пятном, чтобы его жалеть или презирать. Это символ победы и надежды. Те тележки с сокровищами, которые мы привезли, новообретенные лорда Тайвина уважение к дому Клиганов, практически гарантированное восхождение этой семьи к статусу лорда… всем этим мы обязаны этому шраму».

Больше минуты после того, как закончилась речь Обары, во всем дворе повисла напряженная тишина. Эллин огляделась и увидела, что многие другие были ошеломлены. В хорошем смысле. Было ясно, что Обара Мартелл произвела на всех большое впечатление своими словами. Оберин Мартелл лишь гордо улыбнулся своей дочери.

Тишину в конце концов нарушил сир Тарренс Клиган. Он посмотрел на собравшуюся толпу и заявил:

— «Моя госпожа Обара Мартелл имеет право на это. Шрам Сандора был тем, что выиграло битву на Фэйр-Айле. За это я заявляю, что его следует похвалить за шрам».

— Да, должен, — тихо признала Мать. Ее рука все еще была в руке Обары. Другая ее рука была свободна, и она использовала ее, чтобы обнять бывшую Песчаную Змею, к большому удивлению Обары… и к удовольствию Эллин.

Мать вскоре отпустила дорнийку и с благодарностью сказала:

— «Спасибо, Обара».

— «Я сказала только то, что нужно было сказать, моя госпожа», — постановила Обара, слегка улыбаясь.

— «Тем не менее, не всякая женщина может принести такое утешение своей будущей свекрови, — возразила Мать, — я знаю, что однажды ты станешь прекрасной правящей дамой».

— «Я благодарю вас за ваше доверие», — с благодарностью заявила Обара.

Мгновение спустя Сандор встал позади Обары. Он положил руки на ее бицепсы и поцеловал в щеку. Мать, отец и Грегор улыбнулись при этом. Эллин старалась не закатывать глаза.

«Действительно? Обязательно ли быть таким открытым с ней на публике?»

Затем Сандор повернулся к Матери и заметил:

— «На этой ноте, Мать… Я хочу напомнить тебе, что турнир в Ланниспорте состоится не раньше, чем через месяц. Многое можно сделать за эту луну».

Говоря это, он держал руки на руках Обары. Он тонко указал на своего адресата кивком головы. Его семья почти сразу поняла смысл этого жеста.

«Кто-то жаждет, не так ли?»

Судя по восторженному выражению, только что появившемуся на лице Обары, Сандор был не единственным «нетерпеливым».

— «Ну, — подумал отец вслух, — мы говорили о проведении церемонии через некоторое время после того, как Восстание Грейджоя закончилось. Принц Оберин здесь, и у нас поблизости большое собрание. В наличии много еды и вина, и где-то в лагере Королевской Армии обязательно будут менестрели. Такчто… да. Я полностью с тобой согласен, Сандор».

Сандор и Обара широко ухмыльнулись и хором спросили:

— «Когда?»

Отец секунд двадцать стоял, обдумывая ответ. Затем он скрестил руки на груди, добродушно ухмыльнулся и объявил:

— «Через три недели с сегодняшнего дня вы двое будете вместе».

Сандор и Обара горячо кивнули в знак согласия. Затем он повернул ее лицом к себе и страстно поцеловал в губы. Это вызвало бурю восторгов и аплодисментов собравшихся. Даже Эллин Клиган не могла не аплодировать своему брату и его невесте.

Следующие три недели Крепость Клигана была более загружена, чем когда-либо с тех пор, как Грегор переехал в Ров Кейлин. Это само по себе о чем-то говорило; крепость стала в три раза больше, чем в те дни, и вмещала в себя в пять раз больше солдат и слуг.

Остальная часть Королевской Армии была озабочена предстоящим турниром. Но это дело не имело большого значения для Дома Клиганов. Они были полностью сосредоточены на подготовке к свадьбе Сандора и Обары. Грегор и его легионеры планировали посетить турнир, но в течение этих трех недель они не думали об этом зря. Они подождут до окончания свадьбы, чтобы беспокоиться о турнире.

Мать в основном отвечала за все приготовления. Это был, пожалуй, единственный случай, когда отец фактически передал полный контроль над крепостью своей леди-жене. После того, как Мать усердно работала над подготовкой свадьбы Грегора и Дейси у Рва Кейлин, Эллин могла понять и уважать решение отца сделать это.

Поскольку Мать была главной ответственной за свадьбу, она позаботилась о том, чтобы все было сделано, и чтобы все в замке приняли участие. Грегор занимался подготовкой безопасности. Дейси занялась размещением гостей. Эллария Сэнд разослала приглашения. Отец занял позицию в начале приемной очереди. Малый Джон Амбер был назначен главой общественного питания (как это произошло, никто не знал, но это оказалось удачным выбором). Виктарион Грейджой выбирал напитки. Аллард Сиворт организовывал подарки. Герион Ланнистер следил за средствами.

Оберин Мартелл смог предоставить плащ для своего дома. Обара и Нимерия немного подозревали, что у него просто «случайно» оказался с собой плащ. Он невинно утверждал, что верит в готовность. Его дочери и Эллин сомневались в этом, но даже так Обара была благодарна за то, что у него есть плащ.

Эллин помогала, когда и где могла. Ее мать в основном помещала ее в комитет по награждению. Как и на свадьбе Грегора и Дейси, украшения здесь были относительно скромными. Там было множество знамен с гербами Дома Нимероса Мартеллов и обеих ветвей Дома Клиганов. Кроме того, украшение ограничивалось несколькими гобеленами и различными настенными панелями.

Мать также взяла на себя обязательство сшить платье