Шрифт:

-

+

Закладка:

Сделать

Перейти на страницу:

class="p1">Най-Турс. Унтег-цег, бгосьте гегойствовать к чегтям... Я умигаю... У меня сестга...

Смолкает.

2-й гайдамак. Брось, убитый в бою.

1-й гайдамак. Офицерская сволочь. Бач, царский гусар... ишь ты... штаны яки чорвонны...

Галаньба (поднимаясь по лестнице). Убрать его вон.

Гайдамаки поднимают труп.

1-й гайдамак. Гоп!

Раскачивают Ная и бросают его в провал. Труба за сценой. Гул далеких криков. Появляется Болботун, за ним, звеня шпорами, гайдамаки в красных хвостах и 1-й штандарт голубой синим.

Галаньба. Пан полковник, гимназия взята.

Болботун. Слава. Слава.

Галаньба. Якими частями занимать здание?

Болботун. Перший курень станет на хороне здесь. Вместе со штабом и разведкой. Штандарты всех куреней сюда.

Галаньба. Хлопцы, занимайте весь корпус. Штандарты сюда. Сюда!

Гайдамаки вносят один за другим штандарты разных полков. Движение, суета. За сценою приближающийся марш.

Гайдамак (выбегая). Пан полковник. Подходит третий и четвертый курени.

Болботун. Це гарно. (Галаньбе.) Пан сотник, знамена треба поднять на балкон, показать войскам.

Галаньба. Слухаю, пан полковник. Хлопцы со штандартами за мной.

Знамена плывут вверх по лестнице. Галаньба наверху у портрета.

Гайдамаки, скидайте царя.

Гайдамаки шашками выламывают портрет, поднимают его. Внизу появляется Максим.

Гайдамак. Ты кто? Откуда?

Максим. Много войска было... и каждые ломают... ломают... а кто будет отвечать? Максим.

Гайдамак. Сказывся старик. Кто ты такой? Ты сторож?

Максим. Господи боже мой...

Гайдамак. Уйди, старик.

Портрет с громом подает в провал.

Гайдамаки. Ура!

За портретом балконная дверь. Взламывают ее. Выносят штандарты на балкон.

Болботун (среди штандартов на балконе. Взмахивает рукой. Гул несколько утихает). Киев занят. Белогвардейские гетманские банды разбиты. Украинской победоносной республиканской армии — слава!

На сцене и за сценой громкий крик: «Слава!»

Вождю армии батькови Петлюре — слава!

Крик.

Першей кинной дивизии — слава! Слава!

Громовой крик: «Слава!»

Занавес

Конец третьего акта

Акт четвертый

Картина первая

Квартира Турбиных, утром. Николка в рубашке, подтяжках и штатских брюках спит на тахте. Висок у него заклеен марлей.

Лариосик (говорит в портьеру). Да, с любовником. На том самом диване, где я ей в начале нашей совместной жизни читал стихи Пушкина. (Входит в комнату спиной. В руках у Лариосика чемодан, клетка с птицей и голубое письмо.) Хорошо, Елена Васильевна, я побуду с ним и познакомлюсь, пока вы оденетесь.

Николка (спросонок). Кто? Кто? Кто?

Лариосик. С любовником...

Николка. Это я еще не проснулся и как Алеша вижу кошмар с желтыми отворотами. (Лариосику.) Уйди!

Лариосик (приятно улыбаясь). Виноват. Простите, что я вас разбудил. Позвольте мне пожать вашу руку. (Жмет.) Я вижу, что вы удивлены. Вам, вероятно, не все ясно, так вот не угодно ли вам письмо. Оно вам все объяснит. Впрочем, позвольте, я его сам прочитаю. У моей мамы такой почерк, что только я один могу его разобрать. Она, знаете ли, иногда напишет, а потом сама ничего не разбирает. У моего покойного папы, впрочем, тоже был отвратительный почерк. Это у нас фамильное. Вы разрешите?

Николка. Пожалуйста.

Лариосик (читает письмо). «Милая, милая, милая Леночка...» Это мама Елене Васильевне пишет. «С бедным Лариосиком случилось страшное несчастье. Милочка Рубцова, на которой, как вы знаете, он женился год тому назад, оказалась подколодною змеей и опозорила его фамилию. Я боялась, что Лариосик...» Это я Лариосик. Меня с детства, когда я еще был совсем маленьким, называли Лариосиком, и я к этому привык. (Читает дальше.) «Я боялась, что Лариосик не перенесет удара, и Житомир стал ему ненавистен. Милая Леночка, я знаю ваше доброе сердце...» Мама очень любит и уважает Елену Васильевну, да... Гм... гм... «знаю ваше доброе сердце и посылаю его к вам прямо по-родственному, пригрейте его, как вы умеете это делать. Бедный мальчик теперь, больше чем когда бы ни было, нуждается в участии. Он хрупкий по натуре человек...» Мама меня очень любит. «Впрочем, я так взволнована, что больше ничего не могу писать, а содержание я вам буду переводить аккуратно, сейчас идет санитарный поезд, он сам вам все расскажет». И вот и все. Вам ясно?

Николка. Да. Очень.

Лариосик. Я птицу захватил с собой. Птица — лучший друг человека. Многие, правда, считают ее лишней в доме, но я одно могу сказать: птица уж во всяком случае никому не делает зла.

Николка. Господи Иисусе... Это канарейка?

Лариосик. Но какая! Собственно, даже это и не канарейка, а настоящий кенар-самец. И таких у меня в Житомире было пятнадцать штук. Я перевез их всех к маме, пускай она кормит их. Этот негодяй, наверно, посворачивал бы им шеи. Он ненавидит птиц. Разрешите пока ее поставить на этот стол?

Николка. Пожалуйста... Вы из Житомира?

Лариосик. Ну, да конечно. Конечно. Можно мне присесть?

Николка. Прошу вас. Извините, что я без тужурки.

Лариосик. Николай Васильевич, исполните мою просьбу, не надевайте тужурку. Мне это будет очень приятно. Я ничем не хочу нарушить уклад турбинской жизни. Позвольте узнать, что с вашей головой. Уж не ранены ли вы?

Николка (подозрительно). Это я прыгнул вчера и ударился о шкаф.

Лариосик. Скажите, какой ужас. И так сильно? Это вы дома прыгнули?

Николка. Да. Дома.

Лариосик. Ай... яй... яй... Как у вас уютно в квартире. Прелесть! А где же Алексей Васильевич? Я горю желанием познакомиться с ним.

Николка. Его нет дома.

Лариосик. Он, наверно, придет к обеду?

Николка (мрачно). Нет, он не придет к обеду. Сегодня мы пойдем его искать. Его, вероятно, убили. Он ушел вчера и не вернулся.

Лариосик. Что вы говорите!! Как убили? Не может быть!

Николка. Очень может быть.

За сценой стук. Потом глухой голос Алексея: «Елена, Елена», торопливые шаги Елены, потом ее крик: «Алеша!» Николка вскакивает.

Елена (за сценой). Николка. Николка... Скорее-скорее... Помогите ему... Ларион Ларионович.

Появляется, ведет под руку Алексея. Тот в штатском пальто, лицо вымазано сажей, шатается, потом падает.