Шрифт:
Закладка:
Отложив увеличительное стекло в сторону, он вновь принялся за бульон. Главное, напоминал себе Паккер, поднося ко рту очередную ложку, не замочить усы; даже если человек не носит усы, есть все равно нужно аккуратно...
Но тут рука, как назло, дрогнула: немного бульона пролилось на бороду, немного капнуло на стол, и почти полная ложка выплеснулась на конверт с желтой маркой.
Паккер выхватил из кармана платок и попытался стереть расползающееся жирное пятно, но было уже поздно. Конверт промок почти мгновенно, марка потемнела от влаги, и он в сердцах выругался, проклиная собственную неуклюжесть.
Затем взял мокрый конверт за уголок, отыскал мусорную корзину и разжал пальцы.
После выходных, проведенных с семьей Тони на берегу Гудзонова залива, Паккеру не терпелось вернуться домой.
«Тони совсем рехнулся,— подумал он.— Надо же всадить столько денег в роскошный загородный дом! Шансов разбогатеть у него, считай, никаких, все его грандиозные планы рушатся один за другим, однако он по-прежнему строит из себя большого дельца и цепляется за эту дорогую виллу. Впрочем, может быть, так сейчас и надо: если удастся одурачить кого-нибудь, заставить поверить, что ты чего-то стоишь, тогда у тебя может появиться реальный шанс влезть в большое дело. Может быть, так и надо, кто его знает...»
Паккер остановился в холле забрать почту, надеясь, что бандероль от ПугАльНаша уже прибыла. Со всей этой суетой он забыл прихватить коробочку с листьями, и за три дня успел понять, насколько сильно к ней привык. Каждый раз, когда он вспоминал, как мало у него осталось листьев, Паккера охватывало беспокойство: а вдруг ПугАльНаш забудет о нем?
За три дня накопилось множество писем, но от ПугАльНаша ничего не было.
Впрочем, этого следовало ожидать, напомнил себе Паккер: новые бандероли ни разу не приходили, пока листья не кончались совсем. Поначалу он нередко задумывался, что за пророческий дар позволяет его другу точно угадывать, когда у него кончается запас, и как тот рассчитывает время отправки, чтобы бандероли приходили именно в тот день, когда в них возникнет необходимость. Теперь он об этом не думал: все равно бесполезно, чудо оно и есть чудо.
— С возвращением! — радостно приветствовал его дежурный клерк.— Как отдохнули, мистер Паккер?
— Сносно,— проворчал он и направился к лифту.
Однако на полпути его перехватил управляющий Элмер
Ланг.
— Мистер Паккер,— заверещал он,— мне непременно нужно с вами поговорить.
— Ну так говорите.
— Это насчет мышей, мистер Паккер.
— Каких еще мышей?
— Миссис Фоше сказала мне, что у вас в квартире мыши.
Паккер расправил плечи и выпрямился, чтобы казаться выше, хотя при его сложении это было непросто.
— Это ваши мыши, Ланг. Вы ими и занимайтесь.
— Но как же я могу, мистер Паккер? — произнес Ланг, заламывая руки,— Ваша квартира... Там столько всякого хлама... надо бы все это разобрать.
— Должен вам заметить, сэр, что этот хлам является одной из самых полных коллекций марок во всей Галактике. Я действительно несколько запустил разборку новых поступлений, но я никому не позволю называть свою коллекцию хламом.
— Но может быть, я попрошу Майлса, уборщика, помочь вам разобраться с коллекцией?
— Помочь мне мог бы только человек, имеющий определенный опыт работы с филателистическим материалом,— строго сказал Паккер.— Ваш уборщик, надо полагать, такого опыта не...
— Но, мистер Паккер,— взмолился Ланг,— все эти горы бумаги и коробки — идеальное место для мышей. Я не смогу вывести мышей, если вы не вычистите свои завалы.
— Вычистить?! — взорвался Паккер.— Да вы хоть понимаете, о чем говорите? Где-то в огромной массе материала есть, например, конверт — для вас это просто конверт с марками и штемпелями,— за который мне несколько дней назад предлагали четверть миллиона долларов — если только я его отыщу. И это лишь малая толика от всего накопленного. Вы что, Ланг, все это предлагаете мне «вычистить»?
— Но, мистер Паккер, так больше продолжаться не может. Я вынужден настаивать...
Тут прибыл лифт, и Паккер с видом оскорбленного достоинства шагнул в кабину, оставив управляющего с его проблемами в холле.
— Сует свой нос, куда не просят...— пробормотал он, отдуваясь сквозь усы.
— Что вы говорите, сэр? — спросил лифтер.
— Миссис Фоше. Сует свой нос, куда ее не просят.
— Возможно, вы правы, сэр,— рассудительно ответил лифтер.
Паккер надеялся, что в коридоре никого не будет, и на этот раз ему повезло. Он отпер дверь, шагнул вперед...
И замер, услышав странный булькающий звук.
Какое-то время он стоял неподвижно, прислушивался — с недоверием и чуть-чуть испуганно.
В комнате по-прежнему булькало.
Паккер опасливо прошел дальше и сразу же увидел, в чем дело.
Мусорная корзина у стола была до краев заполнена какой-то булькающей желтой массой. В нескольких местах масса даже сползла по стенке корзины и растеклась лужицами по полу.
Готовый в случае чего повернуться и броситься наутек, Паккер медленно подошел ближе, но ничего не произошло. Желтая масса в корзине продолжала булькать, и только.
Это была густая, похоже, клейкая масса без пены, и хотя она булькала, ни пузырьков, ни бурления не было заметно.
Паккер подошел совсем близко и протянул к корзине руку. Никто его не схватил, да и вообще масса никак не отреагировала.
Он ткнул ее пальцем: на ощупь поверхность оказалась довольно плотной, чуть теплой, и у него вдруг возникла мысль, что это нечто живое.
Паккер тут же подумал о вымоченном бульоном конверте, который бросил перед отъездом в мусорную корзину. Он даже не удивился своей догадке: масса в корзине была такого же цвета, что и марка на конверте.
Иллюстрации PAUL ORBAN
Обогнув стол, он положил туда почту и тяжело опустился в кресло.
«Выходит, марка ожила,— подумал Паккер,— и это очень странно...» Впрочем, чего уж там. На самом деле она не страннее некоторых марок, что ему доводилось видеть раньше. Хотя Земля и передала Галактике идею их использования, многие развили ее гораздо дальше — порой с очень необычными результатами.
«А мне теперь,— подумал он вяло,— придется выносить эту дрянь в корзине. Не хватало еще, чтобы Ланг увидел...»
Его немного беспокоило то, что Ланг требовал привести квартиру в порядок, и в какой-то степени задевало: он заплатил за нее немалые деньги, причем заплатил вперед, и никогда никому не мешал. А кроме
