Шрифт:
Закладка:
Кое-где на тёмной брусчатке мостовых я замечала затёртые сотнями ног бурые пятна. Только сейчас я поняла, что за неприятная аура висит над городом. Боль, отчаяние, тупые отголоски жестоких мук. И что пугало больше всего, местные совершенно не имели отношения к этим эмоциям. Эманации принадлежали не им. Возле храма, в совсем уж тёмном закоулке, отгороженном коновязью и низким сараем, стояли несколько телег. Харальд задержался возле них, лицо отразило брезгливое и мрачное недовольство. Несколько минут все они трое совещались, а потом резко скрылись за телегами. По улице протопал караул из трёх вооружённых дубинками мужиков в одинаковых нарядах. Их, видимо, кто-то окликнул, они развернулись и побежали в сторону стены. Ну понятно, смена нашла двоих придушенных. Там сейчас какое-то время будет неразбериха.
И снова рывок, мутная пелена. Я ахнула - передо мной открылись внутренности этого, если так можно сказать, храма. Изнутри он очертаниями походил на четырёхлепестковый клевер. В центре на массивном каменном алтаре полыхал огонь, в который служки подкидывали смолистые поленья и... Меня замутило. Я с трудом удержала связывающую меня и Зону нить, не то сейчас бы беспомощно валялась на полу, приходя в себя. Вперемежку с поленьями на сожжение носили грубо разрубленные части человеческих тел, потом пронесли несколько туго связанных, но живых людей. От них и поднимался к раструбам в потолке этот плотный коптящий дым. За алтарём была выложенная камнями чёрного цвета полукруглая площадка, на которой стояли восемь жрецов в бурых балахонах и сосредоточенно, в такт, кивали головами, при этом заунывно, судя по движениям ртов, что-то пели. Моё внимание привлёк третий слева... что-то в его лице показалось мне знакомым, но лишь показалось. Я не смогла вспомнить, где видела этого человека. Может быть, видела просто очень похожего.
Откуда-то из-за выступов в стенах приволокли еле держащихся на ногах, связанных и раздетых до исподнего солдат. Срочников в Зону не отправляли, и эти пятеро выглядели замучено, но не запуганно. Двое вообще то и дело зыркали заплывшими от битья глазами на тянущих литанию жрецов. Особенно они косились на того же, кто показался знакомым и мне.
В тенях в дальней части храма мелькнули смазанные очертания. Харальд на ходу вытирал свой боевой нож об только что отрезанную где-то тряпку или кусок одежды. В полумраке, освещённом только полыхающим на алтаре жутким костром, сверкнули четыре блика. Два из них возникли ножами в спинах тех, кто держал под короткими копьями пленников, два вонзились в третьего слева жреца. Да кто же он такой? Следом упали ещё трое. И только сейчас уцелевшие заметили, что ход ритуала сорван. Но прожили всего лишь на секунду дольше. А тот, кому с спину прилетели два ножа сразу, всё ещё был в сознании и успел повернуться на бок. Инвё перерезала путы солдат, что-то им сказала. Они кивнули на слабо шевелящегося возле угасающего алтаря бритого жреца. Харальд и тёмная легко вздёрнули его на ноги, связали руки и запихали в рот кляп. Через минуту в храме было пусто, только семь нелепых коричневатых пятен скорчились возле страшного жертвенника.
Первый раз я вынырнула из транса, оставаясь вполне свежей. До этого мне приходилось по часу отлёживаться в ванне с травами, чтобы успокоить вывернутое наизнанку сознание. А сейчас только слегка туманилась голова. Над чашкой поднимался ароматный пар - чай даже не успел остыть.
Зона. Вниз по реке. Ночь откровений. Харальд.
Я сомневался, что наша надувная лодчонка, с натугой выдержавшая троих, перевезёт ещё и четвёртого. Но Василий, сука такая, оказался жилистым и не очень тяжёлым. Рива выдернула свои ножи, она ювелирно всадила их в точки, не опасные для жизни, но чрезвычайно болезненные. Бывший особист лежал и не трепыхался, только подёргивались закатившиеся глаза под полуприкрытыми веками. На правом берегу мы отправили Пашку за солдатами, а Василия поволокли в лагерь. Спутанный и до сих пор терзаемый острыми уколами боли, он вряд ли был всерьёз опасен.
Мы были немало - и весьма неприятно - удивлены таким оборотом событий. То, что особист оказался махровым "двойником", ставило под угрозу нечто большее, чем провал одной из войсковых операций в Зоне. Хорошо, что мы наткнулись на него здесь, а не после того как он успел бы натворить что-то серьёзное. И ритуал этот с кровавым всесожжением, просто так это не случается и не затевается. Срочно нужно сообщить наружу... но кому? После такого финта уже и не поймёшь, кому можно доверять. Но ответы на многие вопросы можно было получить прямо здесь. Ривана уже поглядывала на псайкера с хищным прищуром.
- Можно приводить его в чувство? - спросила она, подождав, пока от реки поднимутся пятеро солдат. Крепкие парни, у четырёх из пяти устрашающие десантные татуировки на плечах. Последний даже здесь держался несколько наособицу, он был постарше и скорее всего входил в состав научного отряда.
- Можно, - ухмыльнулся я. - Присаживайтесь, не стойте столбами. Познакомимся потом, сначала нужно из этой твари всё выжать.
Рива с нежной, многообещающей улыбочкой приблизилась к особисту и быстро пробежала точёными пальцами по нескольким точкам на шее и груди. Василий глубоко вдохнул, едва ли не захлебнувшись воздухом, открыл глаза. Пинком под колени я заставил его опуститься. Ривана встала у него за спиной.
- Ну а теперь рассказывай... сука двуличная. Всё рассказывай что знаешь, - я вышел вперёд, достал нож и принялся демонстративно подравнивать ногти. - Врать не советую, как и придумывать. Первое почую я, а на байках тебя она сама словит.
Тёмная кивнула. И для ясности момента упёрла ему в ключичную ямку свой стилет. Один толчок и он в сердце.
- Но и не дёргайся, а то умрёшь раньше времени. Или тебе вопросы задавать?
Трезвый разум псайкера не мог решить иначе как расколоться до самой задницы. Во время одного из своих походов в Зону, в конце осени позапрошлого года, он попал в плен к одним из первых союзников Закрытого
