разговаривать с нами.

Гарри кивнул и одновременно пожал плечами, уткнувшись лицом в подтянутые к груди колени.

— Я просто не понимаю, почему вы думаете, что Дурсли издевались надо мной. Я вовсе не думаю, что всё так плохо, как вы пытаетесь это выставить, — сказал он, не поднимая головы.

— Если бы мисс Грейнджер сказала тебе, что испытывает то же самое, что и ты, как бы ты это назвал? — спросил Люпин.

Ладонь Снейпа по-прежнему лежала на ноге Гарри, и это прикосновение было странно успокаивающим. Одна из проблем, с которой он всегда сталкивался как со школьной медсестрой, так и с миссис Уизли, заключалась в том, что хотя обниматься было приятно, объятия часто становились для него слишком удушающими. Наверное, потому, что он к этому не привык.

Гарри вдруг вспомнил, что на нём совершенно новые белые носки, без дыр, без серых въевшихся пятен, которые невозможно отстирать. Снейп купил их для него. Достаточно носков, чтобы Гарри каждый день надевал чистые: у Дурслей у него была только пара или две, пригодные для ношения, а Снейп сказал продавцу, что Гарри нужно десять пар белых и десять — чёрных. И ещё несколько — только для квиддича.

Он посмотрел на Снейпа, и тот снова встретился с ним взглядом.

— Гарри? — Люпин всё ещё ждал ответа на свой вопрос.

— Я… эээ… Я не знаю, — признался Гарри, чувствуя себя сбитым с толку. — Ну… хорошо… Она ведь не урод, правда?

Снейп раздражённо фыркнул, отдёрнул руку и полез в карман халата за волшебной палочкой, быстро взмахнул ею, и появился клочок пергамента.

— Я заставлю тебя опять писать строчки, если ты не прекратишь называть себя этим словом! — рыкнул он, сунув пергамент Гарри под нос.

Я не урод.

Написано сто раз.

Гарри не знал, почему это вдруг заставило его всхлипнуть. Он оттолкнул пергамент и рукавом вытер нос.

— Отвратительно, — буркнул Снейп, протянул мальчику носовой платок, потом забрал пергамент, взмахом палочки отлевитировал его к стене и приклеил над столом Гарри.

— Я оставлю его там как напоминание для тебя.

Это добило Гарри. Всхлипывания перешли в настоящие рыдания, крепко обхватив руками ноги, он уткнулся лицом в колени.

Чья-то рука — Снейпа, судя по запаху имбиря и душистого перца — опустилась на его плечо и, неподвижная, просто лежала там.

Все трое просидели так несколько минут, прежде чем Гарри в последний раз шмыгнул носом и поднял голову, вытирая лицо платком.

— Пожалуй, приготовить чай стоит пойти мне? — мягко заметил Люпин. — Раз уж я об этом заговорил.

Гарри вдруг почувствовал себя неуютно.

— Нет, — хрипло возразил он. — Мне надо спуститься. Я помогу.

Как будто приготовление чая было чем-то обременительным.

— Хм… сэр? — Гарри встал и повернулся к профессору Снейпу. — Я… ммм… прошу прощения за ваши чашки… — тихо произнёс он. — И за всё, что я ещё сломал, — он смущённо посмотрел на разбитое окно.

— Не беспокойся, Гарри, — ответил Снейп и, к удивлению Гарри, слегка улыбнулся. — В твоём возрасте такие вещи время от времени случаются.

Он не спеша поднял палочку и пробормотал восстанавливающее заклинание, а потом устало поднялся.

— Где ваша трость, сэр? — спросил Гарри, внезапно заметив, как нетвёрдо держится на ногах Мастер зелий.

— Хм… Кажется, я оставил её внизу, торопясь посмотреть, что это за шум, — ответил Снейп. — Не волнуйся, я справлюсь.

Тяжело опираясь на перила, он спустился вниз.

Гарри взялся было мыть посуду в раковине, но Люпин прогнал его:

— Я сам помою, иди посиди с профессором Снейпом.

Если Люпин и надеялся, что они начнут новый разговор, то был разочарован — несколько минут они молча сидели за столом, пока Люпин ходил по кухне, готовя себе завтрак.

— Вы оба уже поели? — спросил он.

Снейп и Гарри кивнули, и Люпин поставил перед ними чашки. Они молча пили чай. Гарри даже не мог сказать, что погрузился в свои мысли, потому что прямо сейчас его разум казался абсолютно пустым.

Люпин принялся за свой завтрак. Ни Гарри, ни Снейп не произнесли ни слова. Люпин посмотрел на них обоих и, казалось, нашёл что-то забавное, если, конечно, искривившая его губы усмешка что-то значила.

Стук в дверь чуть не заставил Гарри расплескать чай себе на колени.

— Я открою, — Люпин встал и вышел в коридор. — Держу пари, это миссис Кук.

— Будь осторожнее, не ляпни лишнего, — проворчал Снейп. — Мне тут только Министерства не хватало.

Люпин закатил глаза, преобразил пижаму в джинсы и свитер и пошёл открывать дверь.

— Доброе утро, миссис Кук, — услышал Гарри его голос. — Чем могу быть полезен?

— Извините, что беспокою вас так рано, — сказала она, явно чем-то встревоженная, — я просто подумала, что вам стоит это увидеть. Северус ведь не получает газет?

Гарри задумался, что же такого может быть в магловской газете, что миссис Кук сочла достаточно убедительным, чтобы принести её сюда.

— Боже мой! — Что ещё более удивительно, голос профессора Люпина сразу же сменился с приветливого на обеспокоенный. — Да, спасибо, мы этого ещё не видели.

— Я… я буду неподалёку, если вам что-нибудь понадобится, — миссис Кук выглядела очень смущённой.

Люпин закрыл дверь.

— Я… э-э… не знаю, что нам с этим делать, — он нерешительно положил газету на стол.

Гарри поперхнулся, чай попал не в то горло, и мальчик раскашлялся. Немного отдышавшись, он снова посмотрел на заголовок.

В аэропорту Хитроу задержана супружеская пара, обвиняемая в жестоком обращении с детьми.

Под заголовком размещалась фотография: Вернон и Петуния, в наручниках, под эскортом полицейских.

Глава 48. Дом ужаса

Люпин склонился над столом, положив ладони на столешницу, и принялся просматривать статью. Эта газета была из тех изданий, где много сплетен о знаменитостях и полно фотографий женщин в бикини. Северус видел, что статья с арестом Дурслей размещена не на первой полосе, как было бы, если бы Поттером заинтересовался «Ежедневный Пророк», а в конце, среди нескольких историй о настоящих преступлениях и всяческих развратах.

Северус смотрел, как нахмурился оборотень, пытаясь понять, насколько всё плохо.

— Ну? — рявкнул он, не в силах ждать, пока Люпин прочтёт про себя проклятую статью.

Гарри дрожал как осиновый лист.

— Вы же сказали, что никто