неполиткорректное. Но Джосс все же удалось появиться на фотографии , позируя в профиль; она статно стоит рядом со своим мужчиной, а Дэвид смотрит прямо в камеру. Джосс опубликовала фотографию в Instagram и написала: "Мощные слова моего мужа".

В преддверии шоу издание Page Six пестрило заголовками: "Модницы "пропускают" показ Джосс Саклер на Неделе моды в Нью-Йорке". Но Джосс и ее сотрудники (у нее был штат) работали сверхурочно, чтобы убедить людей прийти. Для этого они предлагали бесплатные услуги автомобиля, прически и макияж самым разным влиятельным молодым деятелям моды, некоторые из которых никогда не слышали ни о споре вокруг Саклер, ни тем более о самой Джосс. Нередко на таких мероприятиях дизайнеры искали знаменитостей, которые могли бы сидеть в первом ряду, создавая себе рекламу и получая неявное одобрение. Одной из знаменитостей, которую Джосс хотела пригласить на показ, была певица, икона таблоидов и известная любительница адских развлечений Кортни Лав. Ее сотрудники отправили Лав приглашение по адресу , в котором говорилось, что Джосс и Элизабет Кеннеди были ее "большими поклонницами" и что Лав олицетворяла собой ту "сильную и неустрашимую" женщину, для которой и было создано LBV. В качестве поощрения они предложили Лав 100 000 долларов и "сшитое на заказ платье "Феникс" от LBV, расшитое 24-каратной золотой нитью".

Кортни Лав не была чужда такого рода приглашениям, и 100 000 долларов казались ей более чем разумной суммой за двадцатиминутное посещение модного показа. Но когда Лав узнала, кем именно является Джосс Саклер, она была шокирована. В электронном письме представители Джосс подчеркнули, что "бренд не имеет никакого отношения к Purdue... кроме того, что Джосс замужем за этой семьей". Но это было похоже на связь! А то, что Джосс Саклер (из всех людей) пригласила Кортни Лав (из всех людей) на свой показ мод, было так странно: Лав, как известно, сама имела более чем случайное отношение к опиоидам. Курт Кобейн, ее покойный муж и отец ее дочери, был зависим от героина. Он покончил с собой в 1994 году. Лав и сама боролась с зависимостью - не только от героина, но и от оксиконтина. Когда Джосс пригласил ее на шоу LBV, она была трезва всего год. Ирония была слишком сильна, чтобы ее осознавать.

Подобно тому, как Нэн Голдин, выйдя из запоя, направила свой праведный гнев на семью, из-за наркотиков которой она оказалась там, Кортни Лав теперь набросилась на нее саму. "Я одна из самых известных исправившихся наркоманов на планете", - заявила она заклятому врагу Джосса изданию Page Six. Что во мне такого, что говорит Джоссу Саклеру: "Я продамся тебе"? "Она высмеяла винный клуб Джосс (с его "филантропической рукой") и осудила ее линию одежды. "Эта просьба Джосс Саклер бесстыдна и оскорбительна после всего, через что я, многие мои друзья и миллионы других наркоманов прошли с оксиконтином", - заявила она. "Я трезвая, но я всегда буду опиоидной наркоманкой". В конце концов, сказала Лав, моральное пятно на семье Саклер не может быть скрыто никакими "золотыми нитями в 24 карата".

Любви не было на месте, когда зазвучала музыка и модели на шатких каблуках начали спускаться и подниматься по импровизированному подиуму на террасе Bowery. Дэвида Саклера тоже не было. Но многие друзья и сторонники Джосс все же пришли, и когда репортеры задавали им вопросы о спорах, они, как правило, описывали бизнес Джосс на языке расширения прав и возможностей женщин. "Это несправедливо", - сказал один из присутствующих изданию Daily Beast. "Она сама по себе женщина, и люди должны видеть грань, прежде чем открывать рот. Все, что в ней видят, - это жена мужчины. То, что она управляет бизнесом, просто потрясающе". Джосс тоже так считает. Она обменивалась колкостями с Кортни Лав в Instagram и цитировала ей слова самой певицы: "Притормози своего тролля @courtney love. Я не работаю на Purdue и никогда не работала. Разве это не твои слова: "Мы не те, кого мы трахаем"? "Когда шоу закончилось, Джосс торжествующе сияла, в окружении своих охранников. "Это был такой успех, - сказала она.

 

Шесть дней спустя компания Purdue Pharma подала заявление о банкротстве. Одна из особенностей американского законодательства о банкротстве заключается в том, что корпорация может выбрать судью, который будет вести дело. В один из дней марта предыдущего года - за полгода до того, как компания подала заявление о банкротстве, - компания Purdue заплатила 30 долларов за то, чтобы изменить свой адрес для судебных документов на анонимное офисное здание в Уайт-Плейнс, штат Нью-Йорк. В Уайт-Плейнс находится здание федерального суда, и там председательствовал только один судья по делам о банкротстве, человек по имени Роберт Дрейн. До назначения на должность судьи в 2002 году он работал партнером в корпоративной юридической фирме Paul, Weiss. Компания тщательно выбирала Дрейна. Теперь он будет оказывать огромное влияние на конечный результат для Саклеров и Purdue.

Первое, чего можно было ожидать от Дрейна, что было обычным делом при банкротстве, - это заморозить все судебные иски против Purdue до разрешения дела о банкротстве. Теперь компания была бы избавлена от череды судебных процессов, которые вот-вот должны были начаться в Огайо. Но на спешно организованной пресс-конференции в Бостоне Мора Хили призвала людей задуматься о том, как именно эта некогда могущественная компания могла оказаться в состоянии банкротства. "Саклеры проделали отличную работу по высасыванию жизни из Purdue", - сказала она. "Год за годом, месяц за месяцем они высасывали сотни миллионов долларов". По ее словам, все, что осталось на данный момент, - это "по сути, оболочка".

Хили не пыталась скрыть возмущения, которое она испытывала при мысли о том, что Саклеры доведут свою компанию до банкротства, когда она перестанет приносить им пользу, а затем уйдут с миллиардами, которые они из нее вытащили. Адвокаты Саклеров подчеркнули, что их предложение о глобальном урегулировании все еще в силе. Но Хили скептически отнесся к их заверениям о том, что семья сделает все возможное, если штаты просто примут их план. "У них годами была масса возможностей сделать что-то конструктивное", - отметила она. Но вместо этого "они продолжают бороться с нами на каждом шагу". Члены семьи все еще "работают над своим брендом", - насмехается она. Но тот вид тщательного управления имиджем, в котором семья преуспела в течение долгого времени, просто больше не жизнеспособен. "Мы знаем, кто такие Саклеры", - заключила Хили.

Тем не менее,