Потом вместе будут играть с шустрым Лестрейнджем-младшем, который уже во всю ползает и ходит. А всего на мгновение он представит, что всё это взаправду, что Алина — его жена, её племянник — их сын, а ему не нужно её ни с кем делить. Она только его и нет никого Сохатого, потому что Бродягу всё ещё мучает совесть. И всё же он не может сопротивляться своим чувствам к волшебнице с золотыми глазами.

— Я люблю тебя, змеёныш.

***

Манхэттен, Бруклин, Стейтен-Айленд, Нью-Йорк

Июль, 1980

Высокий юноша, чей возраст было сложно определить в связи с тёмным пальто, которое скрывало пол-лица, шёл по узкому скверу. Такого рода одеяния вызывало лишь смех. Ведь солнце в Нью-Йорке припекало нещадно.

Рабастан блуждал между домами и дешевыми мотелями. Галеоны, которые ему передала Алина в их последнюю встречу, по-прежнему были при нём. Лестрейндж никогда не отличался в экономии, но сейчас была совершенно другая ситуация.

Он мотался с одного мотеля на отшибе к другому. Нью-Йорк ему нравился куда больше пасмурного Лондона. Однако он хотел вернуться домой, во Францию, к сестре и сыну. К несчастью, волшебнику нечасто удавалось отправлять письма Алине, и всё же он не отчаивался, как она и просила.

Рабастан верил, что очень скоро ему не нужно будет прятаться и скрываться. Витая в своих мыслях, он и не заметил, как врезался в молодую девушку, из рук которой покатились лимоны.

— Простите, — бросил он грубо, протягивая ярко-жёлтый фрукт.

— Лестрейндж? — удивлённо протянула рыжая незнакомка. — Как ты здесь? — Она не успела договорить, так как была прижата к стене, а руки волшебника закрыли ей рот.

— Я отпущу, если обещаешь не кричать, — голос его был хриплый и сиплый, девушка кивнула. — Ты кто? — Лестрейндж отошёл на несколько шагов, держа дистанцию.

— Глория Узерти, — её серые глаза с интересом наблюдали за волшебником. — Мы учились на одном факультете, — черноволосый продолжал хмуриться. Её имя, как и принадлежность к Слизерину, ему ни о чём не говорила. — Ну, помнишь, три года назад, в феврале, ты получил поющую валентинку, — юная ведьма смущённо отвела взгляд.

Лестрейндж прыснул, та самая злосчастная валентинка сделала его чуть ли не всеобщим посмешищем. И смеха сколько было.

— Н-да, — протянул парень, поглядывая на порозовевшую волшебница. — Что ты здесь делаешь, Узерти?

Рабастан откинулся на стену и подпёр её ногой, внимательно оглядывая девушку. Глория прочистила горло, пригладив короткие волосы.

— Родители забрали меня из Хогвартса год назад, и сейчас я заканчиваю своё обучение в Ильверморнии. — Лестрейндж вскинул брови. — Они не хотели участвовать в войне, и поэтому я здесь. О, — девушка стукнула себя по лбу, — можешь не переживать, я никому не расскажу о том, что видела тебя.

— Да, — протянул юноша через короткое молчание. — Было бы неплохо. Всего хорошо, — бросил Лестрейндж и растворился в буйном потоке маглов.

Уезерти так и осталась стоять на месте. Она была влюблена в него ещё с первого курса, когда на её голову Макгонагалл надела шляпу.

Все шумели и радовались началу нового учебного года, а рыжая девочка с огромными очками не могла оторвать своих серых глаз от смеющегося третьекурсника, который не переставал шептаться с сестрой и блондином.

В этот самый момент маленькая Глория на веки отдала своё юное сердечко Рабастану Лестрейнджу и потеряла себя.

***

Поместье Малфоев

Август, 1980

Люциус был очень заботлив и нежен с беременной Нарциссой. Девушка не была капризной или истеричной, напротив, она ещё больше расцвела. Потому-то её муж больше не смотрел на нее, как на какое-то неказистое создание.

Молодые люди подолгу разговаривали друг с другом, узнавая все больше новых и интересных фактов. Если погода была на их стороне, то они до вечера сидели в беседке, неторопливо попивая холодный чай.

Когда Малфоя не было дома, или если он пропадал на собраниях Тёмного Лорда, то Нарцисса Малфой не оставалась одна. Рядом всегда был Абраксас, который рассказывал ей о своей прожитой жизни или о любимой жене. Часто заезжала её мать, Друэлла Блэк, не уставая давать своей дочери всё новые и новые советы по поводу ещё нерожденного малыша.

В последнее время Цисси тосковала. Она скучала по своей старшей сестре, ей не хватало дельных советов Андромеды, которая всегда и на всё знала ответы. Цисси хотела, чтобы в такой важный для неё момент её Меда была с ней, как в детстве.

— Как там мой сын? — Малфой присел на корточки рядом с женой, которая раскачивалась в кресле-качалке.

Волшебница усмехнулась, поглаживая мужа по волосам. Люциус улыбнулся, а она обожала его улыбку.

— Мы скучали по папе, — Цисси погладила свой ещё плоский живот, передавая все свои чувства своему ангелу. — К тому же, — улыбнулась девушка, — это может быть девочка. — Блондин хрипло рассмеялся.

— Не смеши меня, Цисси. В моём роду только мальчики. — Ладони волшебника коснулась её живота, и она задержала дыхание. Это было приятно. — Я думал над именем, — щёки Люциуса порозовели. — Мы могли бы назвать его Арманд, в честь моего предка, — волшебница нахмурилась, — если это будет мальчик, — поправил себя Малфой. — А девочку — Агнес.

— В честь твоей мамы, — улыбнулась Нарцисса. Люциус был признателен, что она помнит такие вещи, которые для него имеют большую ценность. — Ты знаешь, что в моём роду принято называть детей в честь звёзд, — блондин кивнул. — Наш малыш особенный, — Нарцисса снова коснулась своего живого, тепло улыбаясь. — Как насчёт Драко? — Её голубые глаза с надеждой глядели на мужа.

— Драко?! — повторил Малфой.

— Существует созвездие Дракона, — пояснила Нарцисса. Уж где ей не было равных, так это в астрономии. — Нашего ангела будут звать Драко. Что скажешь?

Люциус молчал, в его семье было принято называть детей в честь давно вымерших прадедов. Тем самым показывая, насколько древний их род. Но ведь когда-то и его правнуки могут назвать своих детей в честь его сына.

— Я согласен, — Малфой искренне улыбнулся, ему нравилось, что с Цисси можно жить по своим правилам, а не следовать древнейшим традициям, от которых его воротило. — Наш Дракон. — Губы коснулись её живота, а внутри белокурой волшебницы всё затрепетало.

Наш Дракон.

***

Берик-апон-Туид, дом Поттера

Сентябрь, 1980

Вернувшись домой из Министерства, первым делом юноша набрал номер подруги, сообщив о том, что она нужна ему для очень важного дела. Миссис Снейп не смогла отказать и, оставив лавку «Всевозможные зелья и снадобья» на попечения мужа, транссгресировала через камин.

Джеймс уже сидел на бархатном диване, терпеливо дожидаясь рыжую ведьму. Прошло довольно продолжительное количество времени с его разговора со Снейпом, но ему всё ещё не