- Если ты такая умная ЮнМи, то почем такая глупая? Я тебе сколько раз говорила, что будь ты поскромнее на уроках литературы у госпожи Ре СонХуэй. Что там у тебя с этим сиджо не так получилось? Что она на тебя мне целый рапорт накатала.

(сиджо - жанр корейской лирической поэзии, изначально называемый танга, дословно «короткая песня», сиджо родственно японскому стилю хокку. Прим. - автора).

Ага! Теперь все понятно, это вылезает боком моя очередная бескомпромиссная борьба с учителем литературы, некой госпожой Ре СонХуэй. Что-то мне «везет» на корейскую литературу, точнее на ее преподавателей, сначала в Кирин, теперь вот и в Анян. Но в Кирин надо признать, что все-таки поадекватнее была тетка, как ее там, о вспомнил Пэ ДуНа. Даже с публикацией моих «Цветов…» помогла. Не то что эта … неадекватная СонХуэй. Ну, а с корейской литературой у меня совсем не так, как у Маяковского. Я и корейская литература совсем не близнецы-братья и даже не сестры. И для меня она совсем не ценна… Вздыхаю.

- И в чем же меня обвиняет уважаемая СонХуэй? – стараясь быть при этом спокойным интересуюсь я. - Кажется понимаю, ей не понравилось мое сиджо?

- Она написала, что в нем ты призываешь к свержению законного правительства в Южной Корее! – немного приоткрыла завесу тайны начальница.

- Я? К свержению законного правительства? – неподдельно удивляюсь я. Вот же блин сучка … крашенная! - думаю я про литераторшу. Совсем что-ли крышей ку-ку, то-то думаю, что это она вежливо так попросила меня вчера написать эти стихи на бумаге и сдать после этого ей. Краем глаза вижу знакомый мой листок со стихами, похоже прикрепленный к кляузе этой … не хорошей женщине с пониженной социальной ответственностью. Типа доказательство как я понимаю. Но все-таки хорошо, что эта любительница сиджо имеет не стопроцентное зрение. Вот точно, словно своей пятой точкой почувствовал вчера неискренность литераторши, и поэтому, когда писал стихи «Нашего иномирного все!», то кое-что подправил, при чем не только Россию на Корею, но и еще четыре цифры поставил внизу, которые эта поборница режима не заметила или не обратила на них внимания. Ну ладно, сейчас будем отбиваться и топить эту кляузницу!

- Госпожа НаБом. – обращаюсь я к директору. - Не могли бы вы конкретно сказать, что не понравилось в моих патриотических стихах, которые призывают освободить Корею от японского господства? Чем не устроила уважаемую СонХуэй борьба храбрых корейских патриотов и национальных героев Кореи в движении 1 марта? Она что, выступает против независимости Кореи от Японии? Я что-то совсем не понимаю суть ее претензий?

Смотрю у директорши некоторый ступор. Ну еще бы, ситуация-то поворачивается на 180 градусов! Наконец та пришла в себя и заговорила.

- Не понимаю ЮнМи как можно трактовать твои стихи как движение за независимость от Японии, давай я их сейчас прочту, а ты пояснишь мне. НаБом начала декламировать мне мои стихи, точнее не мои, а гения русской литературы моего мира, правда в корейском так сказать варианте …

Любви, надежды, тихой славы

Недолго нежил нас обман,

Исчезли юные забавы,

Как сон, как утренний туман;

Но в нас горит еще желанье,

Под гнетом власти роковой

Нетерпеливою душой

Отчизны внемлем призыванье.

Мы ждем с томленьем упованья

Минуты вольности святой,

Как ждет любовник молодой

Минуты верного свиданья.

Пока свободою горим,

Пока сердца для чести живы,

Мой друг, отчизне посвятим

Души прекрасные порывы!

Товарищ, верь: взойдет она,

Звезда пленительного счастья,

Корея вспрянет ото сна,

И на обломках этой власти

Напишут наши имена!

1918

(по факту – чуть измененное стихотворение А.С Пушкина – к Чаадаеву, 1818 г. Прим. автора).

- Браво госпожа НаБом, у вас очень хорошо получилось! – хлопаю я практически искренне. Надо же, как хорошо оказывается зашел Пушкин в корейских одеяниях, даже не ожидал. НаБом, похоже в чем-то подозревая меня, нахмурилась и сказала.

- Так все-таки ЮнМи, где здесь про национальных героев Кореи в движении 1 марта, где о независимости Кореи от Японии? Где?

- Как госпожа?! – искренне удивляюсь я. - Посмотрите в конце год написания этого стихотворения.

- 1918. – читает цифры НаБом и чуть напряженным голосом спрашивает. - Ты что, хочешь сказать, что написала это в … 1918 году?

Я чуть не рассмеялся.

- Что вы госпожа, неужели я так … плохо выгляжу? Нет я изучала недавно историю Кореи и помню еще что движение героев 1 марта активно оказывало сопротивление захватчикам. И что именно в период с 1910 по 1919 год оно активно воевало с японской империей в Корее. К сожалению, в 1919 году движение и сопротивление было подавлено захватчиками, и его остатки отступили в Китай.

(движение за независимость Кореи — военно-дипломатическая кампания по достижению Кореи своей независимости от Японской империи. После японской аннексии Кореи в 1910 году, местное сопротивление в Корее достигло наивысшей точки в «Движении 1 марта» в 1919 году, которое было подавлено, а корейские лидеры были вынуждены бежать в Китай. В Китае, активисты независимости Кореи установили связи с китайским националистическим правительством, которое поддерживало корейское правительство в изгнании (ВПК). В это же