в день, — Снейп терпеть не мог, когда директор начинал строить высокопарные фразы. Он знал, что старик умеет говорить четко и коротко, но отчего-то временами предпочитает изъясняться, как герой старинных романов. — Выходит, остается им подкинуть магистериум, а к хоркруксу они сами подберутся?

— И мы ничего не узнаем ни о нынешней сущности Тома, ни о причине его тяги к Гарри, — парировал Дамблдор, оставив свой возвышенный тон. — Но кое в чем вы правы: магистериум им действительно подкинем. Как наживку для рыбы. Тома к нему поведет жажда вернуть телесный облик, Гарри — обычное любопытство и желание поглубже влезть в тайну. Это вылитый отец, не сомневаюсь... И хватит морщиться. Я не требую от вас, чтобы вы обожали мальчика. Достаточно того, чтобы вы выполняли свои обязательства по отношению к нему.

— Ладно, — проворчал Снейп. — Выполню. Сейчас меня больше интересует другой вопрос: как вести себя с Квирреллом, когда он появится?

— Как ни в чем не бывало. У нас перед ним преимущество: нам известно о том, кто вторгся в его разум, но он о нашем знании не ведает. Надо максимально долго сохранять в нем эту уверенность.

Северус с усилием вернул на лицо маску деловитой заинтересованности. Предстояло получить ответ на самые мучительные и важные вопросы.

— Есть ли возможность избавить его от Волдеморта?

— Нет, — спокойно ответил директор. — Добровольно он Квиррелла не покинет, а способы изгнания духов такого рода подразумевают неизбежное разрушение телесной оболочки носителя. Но даже в случае добровольного исхода... не знаю, правда, какие обстоятельства могут к этому привести... — Дамблдор прямо взглянул в глаза собеседника: — Ваш друг обречен, Северус. Он или погибнет, или превратится в овощ, как после поцелуя дементора.

Повисла пауза. Один молчал, как казалось, невозмутимо, другой угрюмо глядел исподлобья.

— Скажите... о Лили вы рассуждали так же хладнокровно?

— Война не делит своих солдат на мужчин и женщин, на старых и молодых, — слова падали, будто глыбы льда. — Скорблю по ним? Да. Раскаиваюсь? Нет. Повторяю еще раз: это война.

— Но сейчас же не война! — сдерживаться удавалось с трудом.

— Пока еще не война, — Дамблдор выделил голосом это «пока еще». — Но необходимые и неизбежные жертвы случаются и в мирное время. Хорошо еще, что у нас есть выбор: мальчик или взрослый. Поверьте, мне жаль, но колебаниям тут не место.

Приговор вынесен и обжалованию не подлежит. От чувства жгучего бессилия хотелось выть в голос.

— Вы утверждаете, что разрушение телесной оболочки неизбежно... Значит ли это, что кто-то уже пытался провести изгнание и потерпел неудачу? — Северус почти не верил в то, что говорил, но легко сдаваться он не собирался. — А если переосмыслить его опыт? Вдруг он ошибся?

Чем сильнее раскалялся негодованием один, тем холоднее делался другой.

— Попросите у мадам Пинс труды экзорцистов, начиная с античных. Они все есть в открытом доступе. Может быть, найдете что-нибудь.

— Есть еще один выход... Что если предложить Волдеморту другое тело?

— Уж не себя ли имеете в виду? — иронически прищурился директор. — Приберегите самопожертвование для более серьезного дела, Северус. Кроме того, ваш бывший господин вовсе не такой дурак, чтобы менять удобную личину обаятельного и безвредного учителя на всегда подозрительного бывшего Пожирателя. У вас скоро появится возможность убедиться в этом лично — вы ведь непременно потренируетесь в легилименции на своем приятеле, верно? И, кстати, никто не говорит о немедленной гибели Квиррелла: напротив, до определенного времени он нужен нам живым и здравствующим.

— Станете изучать его, будто диковинного зверя? — неприязненно проронил Северус.

— Нам надо понять мотивы Тома Реддла. А для этого нужно, чтобы он ощущал себя в относительной безопасности. — Дамблдор встал, давая понять, что совещание окончено. — Послезавтра прибывают преподаватели, Квиррелл должен быть в их числе. Встретите его, поговорите... Потом доложите о своих наблюдениях.

— Я для вас бессменный шпион...

— Не стройте из себя оскорбленную добродетель. Шпионом вы стали значительно раньше своего перехода на службу в Хогвартс. И в качестве доброго совета напоследок: избегайте в дальнейшем любых личных отношений. Привязанность к кому-либо — непозволительная роскошь в нашем деле.

* * *

Мадам Пинс быстро нашла в каталоге все необходимые книги. Ах, если бы пергамент можно было пытать! Северус не остановился бы перед хорошим «Круцио» для каждого из фолиантов, да и авторам бы досталось. Ленивые, равнодушные, высокомерные бездари! В один голос заявляющие, что лишь мелкие и слабые духи могут быть изгнаны без вреда для носящего их, а могучие и особо зловредные оставляют после себя человеческие развалины. И нигде ни слова о любой, пусть малейшей, но попытке спасти жертву!

Северус в ярости захлопнул последний том. Библиотекарь осуждающе покосилась на него, но ему было не до сердитых взглядов. Ощущение тошного бессилия, возникшее еще в кабинете Дамблдора, не оставляло его. Впервые в жизни он не знал, что делать.

* * *

С недавнего времени Пивз нашел себе новое развлечение: он подкарауливал слизеринского декана у входа в кабинет и выливал на него то, что удавалось стянуть у эльфов или Филча: кастрюлю компота, ведро белил или банку сиропа. Хозяин кабинета поначалу ругался, затем попробовал кидаться заклинаниями, но быстро обнаружил, что лучшая тактика — отплатить полтергейсту той же монетой. В результате Пивз однажды целый день летал весь покрытый жидкой позолотой, а в другой раз вдруг оказался голым, потому что от одного из Северусовых зелий на нем сделалась невидимой вся одежда. На сегодня хулиган с самого утра заготовил бочонок прокисшего пива и устроился над дверным проемом в ожидании прихода человека.

Скрипнула дверь... Мощный вонючий поток окатил декана с головы до ног. Пивз замер в предвкушении игры, но облитый всего лишь бросил вполголоса «Эванеско» и, не обращая на удивленного полтергейста никакого внимания, уныло побрел к своему столу.

— Ау, парень, я тут, — на