в любви. Угрюмый старец Антэрот заставлял ужасно страдать, особенно, от не разделенной любви и внушал необъяснимую всепоглощающую ненависть к бывшему возлюбленному. Порой неистовое чувство, зажженное Антэротом, было сильнее страсти, возбуждаемой Эротом или Гимэротом. Нет вражды более зловредной и ужасной, чем та, которую породила отвергнутая любовь!

Оскорбленная отказом юнца Алтея, люто возненавидела его, ибо сам изможденный старец Антэрот с пылающим взором овладел ее разумом и душой. Она, нисколько не колеблясь, так утром стала клеветать на Беллерофонта супругу своему Тиринфа властителю Прету:

— Я как преданная жена предупреждаю тебя, супруг мой любимый! Смерть позорная настигнет тебя Прет, если ты сам не погубишь Беллерофонта. Ты дал ему, изгнанному из родного города, самый радушный приют, а он? — Дерзкий со мною сегодня ночью пытался в любви сочетаться насильно. Он, когда ночью ты спал после пира, устроенного для него, ко мне в спальню бесшумно зашел и насладиться любовью постыдной со мной пожелал, с не хотящей разврата, непорочной женою твоей. Почувствовав, что он сильнее меня, я пригрозила, что так завоплю, что весь дом разбужу. Не взяв меня силой, он поклялся, что все равно я буду принадлежать ему после того, как убьет он тебя, как убил уже Беллера, гражданина Коринфа, отвергнувшего развратную его любовь.

Царь поверил всему и вскипел гневом сильнейшим, таковое услышав, но убить не решился: в душе он сего ужасался. Злобой, казавшейся ему справедливой, пылая, царь неповинному юноше гибель коварно замыслил.

Как поет Поэт в бессмертной своей «Илиаде», Пройт же в душе на Беллерофонта нехорошее дело задумал; властью был он сильнее его, и заставил покинуть землю аргосцев: под скипетр Пройта он отдан был Зевсом.

Прет в Ликию к своему зятю Иобату решил отослать Беллерофонта, чтобы тот наказал нечестивца жестоко. Некоторые говорят, что в описываемое время (темные века), в Греции не было письменности. Однако близкие родственники часто переписывались с помощью понятных лишь им знаков. Прет начертал на двух дощечках и вручил юноше злосоветные, коварные знаки, ему на погибель, ибо на этих дощечках вощеных была такая тайная просьба:

— Прошу тебя, тесть дорогой, любым способом лишить жизни подателя этой таблички. Он гнусно воспользовался моим гостеприимством и ночью, пробравшись, словно вор, в спальню Антеи, попытался изнасиловать мою супругу и твою любимую дочь. Предупреждаю тебя, чтоб ты был осторожным: этот Беллерофонт не только женщин насильник, но и жестокий убийца — его за убийство Беллера граждане навсегда из Коринфа изгнали.

Беллерофонт непорочный, даже, если бы посмотрел, не смог бы узнать, что было изображено на небольших дощечках, данных ему тиринфским царем, и он, спрятав их в мешок, быстро отъехал. При этом он не стал ничего говорить Прету, а себе нежелание с царем поговорить откровенно так объяснил:

— Царь скорее поверит любимой жене, чем мне — чужестранцу, изгнанному за убийство из родного Коринфа. И потом он и сам, должно быть, такой же, ведь именно сластолюбивый муж делает жену распутной и похотливой; супруга же добродетельного человека остается скромной и целомудренной, какою была до брака.

204. Иобат приказывает Беллерофонту убить Химеру

Гомер поет, как Беллерофонт под счастливым покровом бессмертных мирно достиг ликийской земли и приехал к прекрасным берегам глубокопучинного Ксанфа. Ликийских мужей повелитель принял его благосклонно.

Ради пришедшего к нему гостя отборного быка пятилетнего царь Иобат приказал в жертву зарезать отцу всех бессмертных и земнорожденных, сверхмощному Зевсу. Толстую кожу содрали с быка, тушу всю сначала на крупные куски разрубили, а потом на вертела нанизали, разрезав уже на мелкие части. Осторожно зажарив отборное мясо на слабом Гефесте, сочные ароматные кусочки с вертелов сняли. В это время столы уже ломились от всяческих кушаний, и Иобат с гостем, а также много других мужей, царем приглашенных, приступили к богатому пиру. Все радостно пировали, и не было в этом равном пиру обделенных. Беллерофонта особо длиннейшей хребетною частью царь Иобат почтил, радушием славный повелитель ликийцев.

Девять дней желанного гостя так Иобат угощал, ежедневно рогатого тельца белоснежного цвета для пышного пира закалывая. Но лишь десятая в утреннем небе взошла розоперстая Эос, озаряя землю божественными своими перстами, стал он расспрашивать гостя:

— Возрадуйся же, гость дорогой. 9 дней мы уже пируем с тобой. Пищи нашей, прошу тебя и сегодня ты опять не побрезгуй, вкуси! Однако после того, как жажду искрометным вином утолишь и голод пищей разнообразной насытишь, мы тебя, наконец, подробно расспросим — что ты за человек, кто твои мать и отец и к нам с чем прибыл от Прета нашего зятя? Как там Антея, дочь наша старшая в здравии ли поживает?

Беллерофонт только теперь вспомнил о дощечках с непонятными знаками, данными ему Претом для Иобата. Узнав о двух присланных зятем Претом дощечках, царь пожелал их увидеть. Получив от ничего не подозревавшего гостя после очередного, уже десятого пира злодейские зятевы знаки, он думал не долго, что ему делать. Будучи очень осторожным человеком, Иобат не решился сам на убийство Посейдонова сына. Кроме того, так как Беллерофонт уже разделил хлеб и соль с ним, он стал его гостем, а законы гостеприимства, согласно древнему обычаю и божьему закону, были священными. Царь ликийцев, как другой царь микенцев — Эврисфей, пытавшийся погубить Геракла, так и Иобат решил Беллерофонта извести, посылая его в очень опасные для жизни походы.

Сначала ликийцев владыка заповедал Беллерофонту убить изрыгавшую пламя трёхликую Химеру. Божьей породы была та Химера — одно из самых ужасных порождений незаконного силой Тифона и змеедевы исполинской Ехидны. Одна голова мощной быстроногой Химеры была льва, ужасного видом, другая — козьей и третья — головой могучего змея-дракона. Жуткие пасти всех трех голов, страшно дыша пожирающим пламенем бурным, извергали яркое, жгучее пламя.

Говорят, что один из сбежавших после решающей битвы Титаномахии горных титанов то ли Кей, то ли Крий или, как упоминает Гомер, карийский царь — стрелец Амисодар многим на пагубу смертным вскормил неукротимое чудовище в Ливии или в Египте, и оно, появившись в иобатовом царстве, стало пожирать ликийцев, извергая из пасти пламя, словно на Этне вулкан.

205. Знакомство с крылатым братом Пегасом

Неизвестно что делал бы юный красавец — герой, если бы всевышние ему не пожелали помочь, сделав все так, как выткала непреложная Мойра Лахесис в седой пряже столетий. Правнук знаменитого прорицателя Мелампода тоже прорицатель Полиид посоветовал Беллерофонту поймать и обуздать рожденного из тела убитой Персеем Медусы-Горгоны крылатого коня Пегаса.

Быстрокрыльца Медусы Музы с горы Геликон полюбили за то, что он