Шрифт:
Закладка:
— Протяни мне ладонь… Протяни мне ладонь…
Разум затуманился, словно от травяных смесей Бреголаса, но воин всё-таки смог заставить себя думать: если он попал под действие чар какой-то местной твари, то звать на помощь — означает подвергнуть опасности соратников. Похоже, куски клинка оказались ловушкой. Подняв оба обломка и спрятав в сумку на поясе, Арахон обернулся на голос.
— Протяни мне ладонь!
Близко никого не было видно, и воин подумал о возможности сбежать. Только не приведёт ли он беду к соратникам? А если слишком долго путать следы, можно насмерть замёрзнуть. Решив, что риск — это именно то, ради чего стоит лезть в логово врага, Арахон осторожно пошёл туда, откуда доносилось пение.
Как назло, местность стала абсолютно открытой — ни единого холма или оврага, ни камней, ни ям. На совершенно ровной земле, припорошенной зернистым снегом, распластался ещё один труп в проржавевшей броне и остатках шкур. Рядом с мертвецом, обнимая нагрудник, лежала хрупкая, легко одетая девушка. Заметив врага, она поднялась и села на колени, выставив вперёд кривой нож.
— Нас предали, — сказала странная незнакомка, чёрные волосы которой были длиннее тела и прилипали, словно мокрые, глаза выглядели непропорционально большими, ротик-ниточка почти не шевелился. Кожа девушки казалась едва ли не белее, чем её платье. — Жениха убили. Я отомщу! Не подходи!
— Подожди, — Арахон остановился, поднял руки, пытаясь прислушиваться, насколько это позволял ветер и тёплая одежда. — Я тебя не трону. И жениха твоего убил не я. Клянусь.
— Знаю, — сказала девушка, вставая. Снег летел словно мимо неё — на чёрных волосах не появлялось ни крупинки. — Но ты тоже хочешь крови. А я — совсем иного.
— Месть не бывает без крови, — осторожно произнёс воин. В голове появился неприятный шум.
— Бывает, — не согласилась незнакомка. — Уходи.
— Послушай, — медленно, обдумывая каждое слово, проговорил Арахон, решив, что его всё равно не отпустят, — я могу помочь отомстить. Меня послали сюда за орочьими головами. Чем больше принесу, тем больше заплатят. Давай так: я убью того, кто причинил тебе зло, и заберу…
— Нет, — девушка бросила нож, перешагнула босыми ногами труп, остановилась на расстоянии двух вытянутых рук от разведчика. — Я знаю, что одной смерти тебе будет мало. Я покажу тебе дорогу, но ты заменишь мне жениха.
В любой другой ситуации Арахон воспринял бы такое предложение со смехом и, скорее всего, согласием, сопровождающимся попыткой обмануть женщину, которая рано или поздно потеряет бдительность, но сейчас перед ним была не аданет или Эльдиэ, а морготова тварь, поэтому мужчина опешил. В голове промелькнули сразу все возможные развития событий, на какие хватило фантазии: любовные игры с чудовищем смертельны для человека, от такого союза родится что-то пострашнее Моргота, а если соратники узнают… К тому же монстрица была исключительно непривлекательна: низкорослая, бледная, с непропорционально большой головой и тощими руками.
— Я тебе не нравлюсь? — спросила тварь, поняв корень проблемы.
И начала меняться. Вытянувшись в росте почти вровень с Арахоном, девушка обрела эльфийскую внешность, отличаясь лишь неестественной белизной кожи и полностью чёрными глазами.
— Заменишь мне жениха — узнаешь секретную тропу, — сказал преобразившийся голос. Теперь он звучал маняще-женственно. — Здесь, — красавица огляделась, — нужно держаться вместе с теми, кто готов помочь. Протяни мне ладонь.
Воин медлил. Проницательная тварь устранила главный барьер между собой и человеком, выбрав самую привлекательную для Арахона внешность, но верить этому существу разведчик не мог. Чувствуя себя в ловушке, не в состоянии полноценно думать, адан пытался понять, как лучше поступить, но монстрице надоело ждать, и усилившиеся чары лишили человека способности дышать полной грудью.
— Тряпичный город спит в объятиях зимы, — затрепетала песня внутри головы, давя на глаза и уши, смазывая и так с трудом различимый во тьме пейзаж, — в снегу увязли очертания и звуки.
Сказать и сделать ничего не можем мы,
В холодном коконе немеют рты и руки.
В тряпичном городе нельзя разжечь огонь.
Одной искры довольно, чтобы вспыхнуть стенам.
Огнеопасно быть собой!
Арахон ощутил обессилевающее принятие судьбы: зачем бороться, когда противник превосходит в мощи тысячекратно? Слова монстрицы заставили вспомнить вынужденную женитьбу и необходимость бесконечно притворяться, чтобы не разгневать свирепого безумца Брегора.
— Огнеопасно быть собой в тряпичном городе.
Но протяни мне ладонь, протяни мне ладонь!
Нам нужно стать немного ближе, чтоб согреться.
В краю кромешной мерзлоты остался нам один огонь,
Что пламенеет в сердце.
Здесь всё фальшивое снаружи и внутри,
И солнца свет не согревает, а лишь слепит.
За красотой далёких радужных картин
Лишь одиночество зверей в тряпичной клетке.
Но если можешь, то покинь тряпичный дом,
Шагни на встречу мне сквозь холод, снег и вьюгу.
По одиночке мы умрём, по одиночке мы умрём,
Но вместе выживем!
Лишь протяни мне ладонь, протяни мне ладонь!
Нам нужно стать немного ближе, чтобы выжить.
В краю кромешной мерзлоты остался нам один огонь,
Что пламенеет в сердце тех, кто ещё дышит.
Уже не тощие женские руки нежно обняли воина за шею, и сопротивляться адан не смог. Казалось, будто тварь проникла внутрь его тела, дышит его легкими, сдавливает внутренности, отодвигает с места сердце. Тупая боль под кожей и неприятно натянувшиеся жилы почему-то не помешали возбуждению, пальцы морготовой твари пробрались в штаны.
— Я сдержу обещание, — последнее, что услышал Арахон перед падением во тьму.
Как только плоть человека и чудовища слились в одно, ощущение небывалого наслаждения практически лишило сознания, словно отделяя душу от тела. Не в силах даже закричать, адан судорожно хватал ртом воздух, мечась, будто в агонии, поэтому почти не почувствовал становящийся всё более болезненным укус острых тонких зубов на своей
