и велики, – я взглянула туда, где сидели остальные девушки, – я очень люблю нашу страну. – Я механически взяла следующую карточку, понимая, что настает решительный миг. – То, что я предлагаю, сделать будет непросто. Это может быть даже болезненно, но я искренне верю, что это пойдет на пользу всему королевству. – Снова набрала полную грудь воздуха. – Я считаю, что нам необходимо отменить касты. Я отдаю себе отчет в том, что на заре существования нашей страны разделение людей на касты помогло организовать общество, которому в противном случае угрожало полное исчезновение. Но мы давно уже не та страна. Мы прошли огромный путь. Позволить бездарностям наслаждаться непомерными привилегиями и угнетать тех, кто мог бы стать величайшими умами мира ради сохранения архаичной системы, – жестоко. Это лишает нас возможности превратиться в ту прекрасную страну, которой мы могли бы быть.

Я упомянула увиденные в одном из журналов Селесты результаты очередного голосования по итогам той программы, в которой мы говорили о переходе на добровольный призыв. Шестьдесят пять процентов сочли, что это хорошая идея. Зачем лишать людей возможности избрать для себя это поприще? Затем я процитировала один старый отчет о результатах всеобщей аттестации в общественных школах. В нем акцент делался на том, что хороший уровень знаний продемонстрировали всего три процента Шестерок и Семерок, а поскольку показатели были такими низкими, перспективы у них отсутствовали. Я же сделала акцент на том, что нам всем должно быть стыдно за то, что эти люди обречены всю жизнь копать канавы, хотя вполне могли бы, к примеру, преуспеть в кардиохирургии.

Наконец я закончила излагать суть:

– Может, у нашей страны и есть недостатки, но никто не станет отрицать, что у нее огромный потенциал. Боюсь, что без перемен в обществе этот потенциал будет растрачен впустую. А я слишком сильно люблю нашу страну, чтобы позволить этому случиться, и слишком сильно в нее верю. – Я сглотнула, радуясь, что хотя бы с этим покончено. – Благодарю за внимание, – произнесла я и вполоборота повернулась к королевскому семейству.

Дело было худо. Максон сидел с таким же каменным лицом, как в день экзекуции Марли и Картера. Королева избегала смотреть на меня, но вид у нее был разочарованный. Король, напротив, сверлил меня взглядом.

Не дав мне опомниться, он кинулся в бой.

– И каким же образом вы предлагаете избавиться от каст? – осведомился он. – Вот так просто взять и отменить?

– Э-э… Не знаю…

– А вам не кажется, что это вызовет бунты? Повергнет страну в хаос? Позволит повстанцам воспользоваться неразберихой в обществе?

Эту сторону я не продумала. Слишком сильно была возмущена несправедливостью.

– Я думаю, образование нашей страны тоже сопровождалось изрядной неразберихой, но мы как-то справились. На самом деле, – я потянулась к своей стопке книг, – у меня тут есть описание.

Я вытащила дневник Грегори и принялась искать нужную страницу.

– Мы еще в эфире? – проревел король.

– Нет, ваше величество, – отозвался кто-то.

Я вскинула глаза и увидела, что лампочки, которые обычно сигнализировали о том, что работают камеры, не горят. Каким-то жестом, которого я не заметила, король распорядился прервать выпуск «Вестей».

Он поднялся:

– Направьте их на пол.

Все камеры уткнули объективами в пол.

Король подлетел ко мне и вырвал у меня из рук дневник.

– Где ты это взяла? – рявкнул он.

– Отец, перестань! – подскочил встревоженный Максон.

– Где она это взяла? Отвечай!

– Это я ей дал, – признался Максон. – Мы искали, что такое Хеллоуин. Он писал об этом в дневниках, и я подумал, что ей интересно будет узнать об этом побольше.

– Идиот! – выплюнул король. – Так я и знал, что надо было тебе дать их прочитать раньше. Никакого от тебя толку! Ты понятия не имеешь о своих обязанностях!

Ох, только не это. Только не это.

– Чтобы к вечеру духу ее во дворце не было! – распорядился король Кларксон. – Я по горло сыт ее выходками.

Я съежилась и отступила, пытаясь очутиться как можно дальше от короля, но чтобы это не бросалось в глаза. Постаралась даже не дышать слишком громко. Посмотрела на девушек, сосредоточившись почему-то на Селесте. Я ожидала увидеть на ее лице улыбку, но ей явно было не по себе. Никогда еще король не впадал в такую ярость.

– Ты не можешь отправить ее домой. Это мой выбор, и я говорю, что она остается, – спокойно возразил Максон.

– Максон Каликс Шрив, я король Иллеа, и я говорю…

– Можешь хотя бы на пять минут перестать быть королем и побыть просто моим отцом?! – заорал Максон. – Это мой выбор. Ты принимаешь свои решения, и я тоже хочу принимать свои. Никто никуда не поедет, пока я не скажу!

Я заметила, как Натали прижалась к Элизе. Обеих, похоже, била дрожь.

– Эмберли, отнеси это на место, – сказал король, сунув дневник ей в руки. Королева кивнула, но никуда не пошла. – Максон, я жду тебя в моем кабинете.

Я не сводила с принца глаз, и, возможно, мне это только показалось, но в его взгляде промелькнуло паническое выражение.

– Или, – предложил король, – я могу просто поговорить с ней сам. – Он кивнул в мою сторону.

– Нет, – поспешно ответил Максон, вскидывая руку в защитном жесте. – Это излишне. – Девушки, – добавил он, поворачиваясь к нам, – почему бы вам всем не подняться к себе? Ужин подадут в ваши комнаты. – Он помолчал. – Америка, думаю, тебе стоит собрать вещи. Просто на всякий случай.

Король улыбнулся. На фоне недавней вспышки это выглядело зловеще.

– Превосходная идея. На выход, сын.

Я посмотрела на Максона. Вид у него был убитый. Мне стало стыдно. Принц открыл рот, чтобы что-то сказать, но лишь покачал головой и двинулся прочь.

Крисс ломала руки, провожая его взглядом. Я ее понимала. Во всем этом было что-то угрожающее.

– Кларксон, – негромко сказала королева Эмберли. – Осталось еще одно дело.

– Какое еще дело? – раздраженно бросил он.

– Ну, новости же, – напомнила она ему.

– Ах да. – Он опять подошел к нам.

Я поспешила вернуться в свое кресло, чтобы не оказаться снова совсем рядом с ним. Голос короля звучал твердо и спокойно.

– Натали, мы не хотели сообщать тебе об этом перед эфиром, но мы получили плохие новости.

– Плохие новости? – эхом отозвалась она, беспокойно теребя ожерелье.

Король подошел еще ближе:

– Да. К моему огромному сожалению, похоже, сегодня утром твою сестру захватили повстанцы.

– Что? – прошептала она.

– Днем было обнаружено ее тело. Прими наши соболезнования.

К чести короля, в его голосе и в самом деле звучало что-то близкое к сочувствию, хотя он произнес эти слова так, словно тренировался выражать соболезнования,